Экономические истоки диктатуры и демократии (Экономическая теория). 2015

1-1-1-1-1-1-г-О 2 4 6 8 10 12Общее количество лет обучения в школе

РИС. III.8. Демократия и образование (индекс Polity), 1990-е годы

Обе эти закономерности оказали влияние на взгляды ученых, изучающих демократию. В частности, позитивная связь между доходом и демократией (и в меньшей степени между образованием и демократией) является краеугольным камнем знаменитой теории модернизации, отстаиваемой Липсетом [Lipset, 1959], и с того времени многими другими. Исходя из теории модернизации, многие исследователи сегодня полагают, что демократия возможна только в достаточно образованных и богатых обществах. Более того, распространенной точкой зрения в научной литературе и популярных изданиях является то, что рост экономического процветания и уровня образования естественным образом влечет за собой процесс демократизации. Эти представления, хотя они и влиятельны, страдают от нехватки четко сформулированной теории, объясняющей, когда и как демократии возникают и консолидируются. Цель этой книги — разработать такую теорию и использовать ее, для того чтобы, кроме всего прочего, достичь понимания возможных связей между экономическим процветанием и демократией.

Другая закономерность в этих данных подчеркивается Пшеворским и его соавторами [Przeworski et al., 2000]. Они доказывают и подтверждают документально, что позитивная связь между доходом и демократией в значительной степени обусловлена тенденцией богатых стран оставаться демократическими, в то время как бедные страны имеют большую тенденцию к снижению их демократических показателей (т.е. страдают от переворотов и других антидемократических действий). Рисунки III.9 и ШЛО иллюстрируют эту тенденцию, используя данные Пшеворского и

Логарифм ВВП на душу населения (мировые таблицы Пенна), по пятилетиям РИС. III.9. Переходы к демократии и доход, 1970-1995 гг.

Логарифм ВВП на душу населения (мировые таблицы Пенна), по пятилетиямРИС. ШЛО. Переходы к недемократии и доход, 1970-1995 гг.

соавторов. Рисунок III.9 является гистограммой доли стран с различными уровнями дохода, которые начинают как недемократии и переходят к демократии. Выборка включает страны, бывшие недемократическими в 1965, 1970, 1980, 1985 и 1990 гг., и измеряет демократизацию в каждом случае в течение следующих пяти лет. Страны помещены в квинтили доходов, построенные по среднему мировому распределению доходов между 1965 и 1990 гг. Этот рисунок показывает, что страны в верхних двух квинтилях имеют большую тенденцию к переходу к демократии; однако нет монотонной зависимости между доходом и долей недемокра-тий, переходящих к демократии. Рисунок ШЛО построен аналогично, но для переходов от демократии к недемократии, а не наоборот. Здесь имеется более впечатляющая связь между этими переходами и квинтилями доходов. Хотя страны в двух нижних квинтилях сталкиваются с высокой вероятностью перехода к недемократии в любой пятилетний период, эта вероятность намного ниже для стран в третьем квинтиле и равна нулю в верхних двух квинтилях. Эти гистограммы делают очевидным, что в то время как вероятность перехода к демократии слабо коррелирует с доходом, есть большая разница между долей богатых и относительно бедных демократий, скатывающихся обратно к недемократии.

Хотя здесь не место для переоценки имеющихся эмпирических данных, мы подчеркиваем, что закономерности, показанные на рис. III.5-III. 10, нельзя интерпретировать как причинно-следственное влияние дохода и образования на демократию и процесс перехода к демократии. Эти корреляции не указывают на то, что по мере обогащения страны, она с необходимостью будет склоняться к большей демократичности. Основная проблема с причинной интерпретацией этих взаимосвязей в том, что страны, различающиеся по уровням дохода (или по уровням образовательных достижений), также различаются по своей истории и другим институциональным характеристикам. В нашей недавней работе [Acemoglu et al„ 2004] этот вопрос изучен детально, и установлено, что причинное влияние дохода (или образования) на демократию или на переход к демократии невелико. Вместо этого, как представляется, другие исторические факторы определяют и экономическое, и политическое развитие различных обществ, что ведет к корреляциям, показанным на рис. III.5-III.10.