Экономический суверенитет государства и конституционно-правовые механизмы его защиты

Рассмотрение второго вопроса требует обращения к проблеме финансового федерализма¹⁷⁴, а анализ третьего вопроса связан с разграничением полномочий между федерацией и субъектами федерации. Обе указанные проблемы лежат за пределами данного исследования. В части третьего («внутреннего») аспекта отметим лишь проблему соотношения ст. 9 Конституции РФ и положения Федеративного договора, признававшего природные ресурсы достоянием народов, проживающих на соответствующей территории. По мнению некоторых исследователей Конституции РФ, например, С. Сулакшина, «отсюда логично вытекало и право субъекта РФ объявить своим достоянием (собственностью) природные ресурсы на своей территории и осуществлять регулирование отношений собственности»¹⁷⁵, что представляет угрозу экономическому суверенитету федеративного государства (по его мнению, норма Конституции РФ «ушла недостаточно далеко от положения указанного договора, поскольку позволяет трактовать принадлежность природных ресурсов не всему народу России, а лишь тем народам, которые проживают на соответствующей территории, нарушая этим суверенитет РФ»¹⁷⁶). Российская Федерация сталкивалась с соответствующей проблемой, например, в ст. 16 Конституции Республики Алтай от 7 июня 1997 г. (с изменениями и дополнениями, внесенными Конституционным законом Республики Алтай от 2 июня 1999 г.) было закреплено, что земля, недра, леса, растительный и животный мир, водные и другие природные ресурсы являются достоянием (собственностью) Республики Алтай. Однако данная проблема была решена Постановлением КС РФ от 7 июня 2000 г. № 10-П, признавшим данную норму, как допускающую признание за Республикой Алтай права собственности на все природные ресурсы, находящиеся на ее территории, не соответствующей Конституции (абз. 1 п. 2 резолютивной части), и установившим, что «субъект Российской Федерации не вправе объявить своим достоянием (собственностью) природные ресурсы на своей территории и осуществлять такое регулирование отношений собственности на природные ресурсы, которое ограничивает их использование в интересах всех народов Российской Федерации, поскольку этим нарушается суверенитет Российской Федерации» (абз. 6 п. 3.1 мотивировочной части)¹⁷⁷. В сформулированном к данному постановлению Мнении судья КС РФ В. О. Лучин разграничивает понятия «достояние» и «собственность», также признавая несоответствующим Конституции РФ закрепление Конституцией Республики Алтай права собственности на все природные ресурсы, находящиеся на ее территории, но при этом отмечая, что «само по себе объявление природных ресурсов, находящихся на территории Республики Алтай, достоянием народа, проживающего на ее территории, основой его жизни и деятельности, национальным богатством не противоречит Конституции Российской Федерации при условии одновременного признания природных ресурсов в качестве публичного достояния многонационального народа России». Таким образом, он делает вывод: «Положения части 1 статьи 16 Конституции Республики Алтай отождествляют понятия “достояние” и “собственность” и тем самым создают правовую коллизию. Отождествление указанных понятий ведет к тому, что Республика Алтай в одностороннем порядке объявляет своей собственностью все природные ресурсы, находящиеся на ее территории, тогда как основания приобретения (возникновения) и прекращения права собственности устанавливаются гражданским законодательством, которое в соответствии с Конституцией Российской Федерации (статья 71 пункт «о») относится к ведению Российской Федерации» (абз. 8, 9 п. 3 Мнения)¹⁷⁸.

Аналогичная проблема возникла и при закреплении в Конституции Республики Башкортостан нормы о том, что земля, недра, природные богатства, другие ресурсы на территории Республики Башкортостан являются достоянием (собственностью) ее многонационального народа, и при закреплении в Конституции Республики Ингушетия, что земля, ее недра, другие природные ресурсы на территории Республики Ингушетия являются ее собственностью. КС РФ в определении от 27 июня 2000 г. № 92-О признал данные положения неконституционными, «поскольку названные положения, закрепляя собственность республики на природные ресурсы, а также относя к ведению республики (а не к совместному ведению Российской Федерации и субъектов Российской Федерации) установление отношений собственности на природные ресурсы, ограничивают тем самым суверенитет Российской Федерации и нарушают установленное Конституцией Российской Федерации разграничение предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской Федерации»¹⁷⁹.