Экономика для любознательных

В «монополистической» теме нельзя обойти стороной проблему естественных монополий. Действительно, ряд рынков предполагает наличие крупных и даже гигантских компаний (например, самолетостроение) или сам вид деятельности таков, что в нем может разместиться только одна компания (например, городской метрополитен, ведь в городе не может быть много маленьких метро). Но в этом случае такие компании становятся или государственными или находятся под жестким государственным контролем.

«Естественность» монополий вовсе не означает их право на безраздельную свободу рук на рынке. И уж тем более монополия не может претендовать на статус «естественной», если она осталась в отрасли единственной только потому, что все остальные или разорились, или их поглотила более удачливая компания. Государство в таких случаях, даже самое демократическое, вполне резонно принимает самые решительные меры. Так, в послевоенной Германии чудодейственность курса Людвига Эрхарда в значительной степени объясняется расформированием монополистических концернов и картелей, сложившихся на основе военно-промышленного комплекса, а уже потом всем остальным.

И еще один миф на тему монополии и формы собственности. Считается почему-то, что частная (акционерная компания) всегда работает лучше, чем государственная. На самом деле частная компания работает лучше только тогда, когда она попадает в реально конкурентную среду. Более того, монополистическое предприятие, находящееся в государственной собственности с общественной точки зрения более предпочтительно, чем частное, поскольку у государства все-таки присутствует какая-то доля социальной ответственности.

Экономика плановая

Но если экономика, основанная на рыночных принципах, содержит столько рисков, да еще грозит сорваться в монополию, не лучше ли придумать что-нибудь другое? Например, заложить «разумное», рациональное начало? И вновь обратимся к истории. На этот раз недавней и нашей собственной.

Альтернативой рыночной экономике выступает плановое хозяйство, которое призвано заменить стихию рынка. Действительно, крайне соблазнительно все как следует просчитать, продумать составить план кто кому чего и сколько продает. Выгоды очевидны – нет ненужной растраты ресурсов, все получат необходимые товары: производство полуфабрикаты для дальнейшей переработки, потребители товары, необходимые для жизни.

Приблизительно такие мысли проходили красной нитью сквозь учебники политэкономии социализма. Однако это тот случай, когда книжная наука никоим образом не соприкасалась с действительностью. Плановая экономика с ее административно-командными методами действительно хороша в период авралов, когда требуется сгруппировать максимум ресурсов и бросить их на выполнение какой-либо задачи, задействовав армию трудящихся, которым выплачивают минимальные заработки: строить плотины, восстанавливать разрушенные города, возводить заводы в тундре, поднимать целину. Вспомним дележ пирога национального дохода – самый узкий кусочек получают трудящиеся, а остальное направляется на строительство металлургических комбинатов или рытье рудничных котлованов. Металл, бесспорно, необходим. Но у него один серьезный недостаток – его нельзя есть и из него получается неудобная тяжелая обувь.

А вот в относительно спокойные времена плановая экономика буксует. Она органически отторгает научно-технический прогресс, практически по той же причине, что и монополия. Командной экономике он не нужен, он доставляет только хлопоты. Шьют предприятия легкой промышленности синие хлопчатобумажные блузы нескольких усредненных размеров – вот и хорошо. Зачем еще красные? Или желтые, или, того хуже, приталенные? Наладили выпуск автомобилей, которые пылят по дорогам и даже не всегда ломаются, так что еще нужно?

Конечно, в штабах, которые руководили экономикой, необходимость внедрения новинок от научно-технического прогресса понимали. Но сделать мало, что могли, несмотря на постановления самых высоких инстанций и учреждение различного рода научно-технических комитетов по инновациям, наделенных всеми мыслимыми полномочиями. (Необходимо, правда, заметить, что это утверждение не в полной мере относится к продукции военного назначения, где прогресс внедрялся силовым методом генералами в штатском и где отрасли были ориентированы на втягивание плодов научно-технического прогресса в силу законов производства боевого и оборонительного оружия).

В плановый механизм постоянно должны были вмешиваться всесильные партийные органы, без которых план не работал. Выпуск любого нового товара ассоциировался не с инициативой предпринимателя и заключением договоров на поставку сырья и станков, а с бесчисленными согласованиями, решениями, резолюциями о включении в план. И это при условии, что вообще «высшие инстанции» соблаговолили дать разрешение на производство изделия. Может ли государство принимать решение по каждой мелочи, по каждому из десятков тысяч наименований товаров, необходимых для населения и для производства товаров для населения? Ответ очевиден.