Экономика Древнего Востока, Древней Греции, Древнего Рима, Древней Руси

Кочевники для европейцев были особенно страшными. Вот как описывал гуннов Аммиан Марцеллин: «Гунны не варят и не приготовляют себе пищу, они питаются лишь корнями диких растений и сырым мясом первых попавшихся животных… Они не нуждаются в крыше над головой и у них нет домов. Они кажутся пригвожденными к своим лошадям… ибо едят и пьют, не сходя с них на землю, даже спят и высыпаются, склонившись к тощим шеям своих скакунов» [5, с. 13]. Тот же Аммиан Марцеллин писал об аланах: «Высшим счастьем в их глазах является смерть на поле боя; умереть от старости или несчастного случая для них позорно и является признаком трусости, обвинение в которой страшно оскорбительно».

Удивительный факт: варвары-завоеватели составляли менее 5 % населения завоеванных территорий. А так как они находились на более низком уровне развития, чем население Италии, Галлии или Испании, то быстро начинался процесс ассимиляции. Победители перенимали римские нравы, быт, одежду, внешний лоск. В то же время римская цивилизация продолжала деградировать, опускаясь до уровня варваров. Возникало нечто среднее, в котором общинные порядки военной демократии, свободные крестьяне-воины соседствовали с такими институтами, как колонат и пекулии рабов. И уже на базе этой смеси стали рождаться феодальные отношения. Так было в Италии, Галлии, Испании. Это получило у историков название синтезного пути формирования феодализма. У других народов в Британии, Скандинавии, у славян, частично в Германии, т. е. там, где римское влияние было слабым, феодализм формировался бессинтезным путем, на основе разложения родо-племен-ных порядков через строй военной демократии

Но прежде чем начался переход к формированию новых экономических отношений, происходило разрушение старого: гибель массы людей и сокращение численности наделения, возврат от товарного производства к натуральному хозяйству, упадок городов и городской культуры.

Современники, а это были в основном церковные деятели, потому что только они оставались грамотными и оставили письменные сообщения, рисуют страшную картину бедствий в результате Баварских нашествий. «Многие стали кормом для собак, другие живьем сгорели в своих домах, охваченных пламенем, – писал епископ Орент. – В городах, деревнях, виллах, вдоль дорог и на перекрестках, здесь и там – повсюду смерть, страдание, пожарища, руины и скорбь. Лишь дым остался от Галлии, сгоревшей во всеобщем пожаре» [5, с. 21].

А вот что писал епископ Идаций о бедствиях Испании: «Голод свирепствует столь жестокий, что люди пожирают человечину. Матери режут детей, варят и питаются их плотью. Дикие звери, привыкшие к человечине, набрасываются даже на живых и полных сил людей» [5, с. 21].

Разрушались памятники архитектуры, жилые и хозяйственные постройки. Руины памятников архитектуры служили карьерами для добычи камня.

Приходили в упадок города и происходила аграризация хозяйственной жизни. Города разрушались в первую очередь, потому что варвары стремились захватить и разграбить эти скопления материальных ценностей и потенциальных рабов. Но кроме этого, были нарушены товарно-денежные отношения, и продовольствие уже не поступало в города. Чтобы спастись от голода, горожане разбредались по сельской местности, попадая в зависимость к землевладельцам, поскольку у горожан не было собственных земельных владений. Как писал священник Сальвиан: «Они бегут во владения магнатов и становятся их колонами. Рожденные свободными превращаются в рабов» [5, с. 28].

Падает уровень ремесла. На смену художественной античной керамике приходят лепные горшки. Многие отрасли ремесла прекратили существование. Например, было забыто производство стекла. По приблизительным расчетам исследователей, население Европы сократилось с 67 млн чел. в 200 г. до 27 млн к 700 г. и выросло до 42 млн чел. в 1000 г. К 1300 г. оно выросло до 73 млн, но еще через столетие, к 1400 г., упало до 43 млн чел., в результате «черной смерти» (чумы). Численность европейцев начала XIV в. была чуть выше, чем в Римской империи начала II в. [5, с. 230]. По выражению Жака Ле Гоффа, все Средневековье было периодом «наверстывания», т. е. восстановления того уровня, на котором Европа находилась на пороге феодализма.

По другим расчетам, население Франции выросло с 5 млн чел. к началу Средневековья до 6 млн чел. к XI в., Италии – тоже с 5 до 6 млн чел. [7, с. 38]. Но в этих расчетах в качестве исходного принимается VI в., т. е. время после самых опустошительных нашествий.

Рост численности населения сдерживали эпидемии холеры и чумы и голодные неурожайные годы. Поэтому рост не был стабильным: после благополучного периода наступал «мор», сокращавший численность населения, а затем начиналось «наверстывание».

Угроза голода и сам голод были постоянными для средневекового человека, поэтому все помыслы его были направлены на добывание пищи. С этой темой связаны и сюжеты средневекового фольклора, и чудеса святых.