Экономика Феникса: Работа, жизнь и деньги в новом ненормальном мире

В Америке иногда было труднее разглядеть такое магическое мышление, потому что два племени довольно хорошо держались на географическом расстоянии друг от друга. Были города, где все должны были маскироваться в помещениях, и в подавляющем большинстве они так и делали; были штаты, где никто не должен был маскироваться в помещениях, и мало кто это делал, но было удивительно мало районов, где большая часть населения не соглашалась с предписаниями местных властей. Отчасти это было функцией выборных должностных лиц, которые достаточно хорошо отражали желания своих избирателей, а отчасти - простым фактом, что в большинстве случаев большинству людей всегда будет удобно делать то, что делает большинство их соседей.

Тем не менее, беспечные и напуганные сосуществовали повсюду - по крайней мере, для последних это было некомфортно. У нетерпимых к риску пандемия была особенно опасной, и им было оказано относительно мало общественного сочувствия или даже видимости. Одна из причин, по которой процент неразоблаченных был так высок в лондонском метро и даже в нью-йоркской подземке, заключалась в том, что многие люди, не терпящие риска, вообще перестали пользоваться общественным транспортом. Многим из них это никогда не нравилось, и пандемия была более чем достаточной причиной, чтобы они решили, что больше не будут подвергать себя таким вещам.

Если двуглавого орла, восставшего из пепла Ковида, часто принимали за феникса, то во многом потому, что одна из голов была яркой, громкой и хорошо заметной, в то время как другая была окутана, укрыта, пряталась в помещении. В долгосрочной перспективе есть основания надеяться и верить, что птица все-таки окажется похожей на феникса. Конструктивное принятие риска может со временем усугубиться и принести неожиданные дивиденды на десятилетия вперед; антисоциальное и саморазрушительное принятие риска, с другой стороны, остается на долгосрочном светском спаде, и трудно представить, как пандемия может положить конец этой глубоко укоренившейся тенденции.

Что касается тех, кто не любит рисковать, то и здесь есть повод для надежды. Страх не является постоянной величиной: со временем мы привыкаем к нему и учимся жить с ним и рядом с ним. Так было во время всех предыдущих чум, так произошло и с Ковидом - больше всего вируса боялись те страны, где его не было, а не те, где он был. Для тех из нас, кто жил на западе, охваченном Ковидом, страх обычно достигал пика во время различных волн, поднимаясь с новыми всплесками и угасая, когда количество случаев заболевания снижалось. Как всегда, важен был не уровень новых случаев, а скорее первая производная - растет он или падает. Уровень заболеваемости, который был бы поводом для празднования и вечеринок с облизыванием лиц в Нью-Йорке, вызвал бы обреченность в Австралии.

В конце концов, люди выходят из своего панциря. Может быть, их уговаривают друзья; может быть, они просто привыкают к страху и решают, что с ним можно жить. Нервозность, связанная с присутствием рядом с людьми, не прошедшими вакцинацию или не имеющими масок, не станет долговременной чертой пандемии; избегающая риска голова двуглавого орла сморщится и превратится в пепел, из которого она родилась. То, что останется, в конце концов, может оказаться фениксом.

 

Глава 10. Встряхивание трафарета

 

Возрождение рискованного поведения далеко не является исключительно явлением, связанным с пандемией. Пандемия, конечно, ускорила этот процесс, но он также заметен в таких событиях, как голосование за Брексит и Трампа в 2016 году. Оба они были народными движениями, которые включали в себя движение к опасным крайностям, голосование за высокорискованный исход вместо низкорискованного.

Важно отметить, что голосование за Трампа и Brexit не было результатом расчета "риск/вознаграждение", по крайней мере, в экономическом смысле. С финансовой точки зрения, потенциальные выгоды от обоих исходов были превзойдены рисками. Но, возможно, вознаграждение пришло более незамедлительно, нефинансовым путем, в виде унижения самодовольных неолибералов и ощущения того, что некое подобие власти и контроля было возвращено в руки тех, кто оказался на проигравшей стороне игры глобализации.

Некоторые виды риска в целом полезны для любой экономики. Открытие новых предприятий или предоставление им кредитов - яркий тому пример: Это означает инвестиции в новое оборудование и новых сотрудников, что помогает не только компаниям, занимающим деньги, но и их поставщикам и работникам.

Другие виды рискованных действий в целом вредны для любой экономики. Курение сигарет, например, приносит страдания курильщикам и всем, кто находится рядом с ними, а также огромные и ненужные медицинские счета.