Читаем Экономика переходного периода полностью

Это же явление – в усиленном виде – необходимо возникает при опасности хозяйственной катастрофы. Опасность эта дана хозяйственным истощением за время империалистской войны и войны гражданской. Поскольку центр тяжести пролетарских задач переносится в область хозяйственного строительства, где основная ткань хозяйственных аппаратов уже пропитана рабочими-администраторами, где рабочие организации уже стали основой, стержнем этих аппаратов, там с абсолютной неизбежностью намечается реорганизация их, идущая по линии сокращения коллегиальности, а в некоторых случаях (на отдельных заводах, фабриках и т.д.) к введению единоличного управления. Это последнее не есть ни уменьшение прав класса, ни уменьшение роли его организаций. Это есть сжатая, уплотненная форма пролетарского управления промышленностью, форма, приспособленная к условиям быстрой работы, ее «военного» темпа. Технически эта форма гораздо более совершенна, ибо ее значение не в том, чтобы разрушать старое или только обеспечить господство новым отношениям или воспитывать массы; центр тяжести лежит здесь как раз в конструкции делового аппарата, в плавном и точном ходе работы. Эту задачу революция решает после того, как создана основа пролетарского административного аппарата вообще. Здесь уже не приходится центр внимания сосредоточивать на проблеме укрепления классовых позиций пролетариата – это вопрос в основном решенный: здесь центр тяжести лежит не в принципиальном изменении производственных отношений, а в подыскании такой формы управления, которая обеспечивает максимальную деловитость. Принцип широкой выборности снизу (обычно даже рабочими по фабрикам) заменяется принципом тщательного подбора в связи с техническим и административным стажем, компетентностью, твердостью кандидатов. Во главе правлений заводов становятся ответственные лица – рабочие или специалисты-инженеры. Но они подбираются и назначаются хозяйственными органами пролетарской диктатуры; их выставляют и предлагают тоже рабочие организации. В порах такой системы любой инженер не может выполнять никакой другой функции, кроме той, которая требуется от него пролетариатом.

Этот тип пролетарского управления промышленностью возможен и целесообразен лишь при определенных условиях; прежде всего он предполагает прочность уже сложившейся Советской власти, некоторое уже установившееся социальное равновесие на новом базисе. Такая система была бы невозможна и нецелесообразна в первую фазу переворота; фазу разрушения старых связей и овладевания производственными пунктами. Это нужно подчеркнуть со всей решительностью.

Здесь нужно поставить еще один вопрос, стоящий в связи с уже разобранными, а именно вопрос о соотношении методов управления с методами обучения управлению. Одной из важнейших задач советской системы вообще является привлечение самых широких масс к непосредственному управлению. Точно так же обстоит дело, поскольку мы говорим о хозяйственных организациях государственного аппарата. В первый период функция обучения сливается с функцией самого управления. Иначе и не может быть. Буржуазные организаторы производства, техническая интеллигенция идут тогда против пролетариата, рабочие еще не имеют административного опыта, но на их плечи ложится все. При таком положении дела пролетарии-передовики управляют, обучаясь, и обучаются, управляя. Другого выхода на первой ступени строительства социализма нет. Но для выполнения этих целей как раз и пригодна форма широко проведенной системы коллегиальности. Это есть не столько управление, сколько школа управления. Однако совершенно очевидно, что из нужды не следует делать добродетели. В дальнейших фазах развития, поскольку укрепились позиции рабочего класса как класса господствующего и поскольку создается твердый остов компетентного управления промышленностью, базой которого служит уже слой выделившихся рабочих-администраторов; поскольку, с другой стороны, техническая интеллигенция возвращается, подобно блудному сыну, в производственный процесс, – постольку функция управления отделяется от функции обучения этому управлению. Обучение управлению уже не покупается ценой постоянных ошибок в самом управлении. Массы, все более широкие, заинтересовываются и обучаются промышленному администрированию в особых учреждениях, особыми методами и приемами гораздо более систематично, чем это было возможно в предыдущую фазу.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев политики
10 гениев политики

Профессия политика, как и сама политика, существует с незапамятных времен и исчезнет только вместе с человечеством. Потому люди, избравшие ее делом своей жизни и влиявшие на ход истории, неизменно вызывают интерес. Они исповедовали в своей деятельности разные принципы: «отец лжи» и «ходячая коллекция всех пороков» Шарль Талейран и «пример достойной жизни» Бенджамин Франклин; виртуоз политической игры кардинал Ришелье и «величайший англичанин своего времени» Уинстон Черчилль, безжалостный диктатор Мао Цзэдун и духовный пастырь 850 млн католиков папа Иоанн Павел II… Все они были неординарными личностями, вершителями судеб стран и народов, гениями политики, изменившими мир. Читателю этой книги будет интересно узнать не только о том, как эти люди оказались на вершине политического Олимпа, как достигали, казалось бы, недостижимых целей, но и какими они были в детстве, их привычки и особенности характера, ибо, как говорил политический мыслитель Н. Макиавелли: «Человеку разумному надлежит избирать пути, проложенные величайшими людьми, и подражать наидостойнейшим, чтобы если не сравниться с ними в доблести, то хотя бы исполниться ее духом».

Дмитрий Викторович Кукленко , Дмитрий Кукленко

Политика / Образование и наука