Экономист на диване. Экономическая наука и повседневная жизнь

Поэтому мы обратимся к более легкой проблеме. Представим себе чиновника, главной задачей которого является разработка системы, стимулирующей ученых к эффективному поведению. Можно надеяться, что система, которую он подготовит, будет не так уж сильно отличаться от той, что действительно складывается в условиях конкуренции. В конце концов, нам знакомо множество других примеров в экономике, когда конкурентные силы приводят к эффективным результатам. Поэтому подумаем о том, что должен предпринять этот организатор науки в надежде, что наше исследование несколько приблизит нас к тому, что мы действительно наблюдаем в мире. Даже если эти надежды не оправдаются, наши усилия не пропадут даром; мы всегда сможем получить себе работу, давая советы будущим организаторам науки. Этот чиновник может приказать ученым, чтобы они «сначала провели исследование», изучив все имеющиеся данные перед тем, как создавать теорию, или чтобы они «сначала выдвинули теории», пытаясь сделать новые предсказания, а затем отбрасывая свои теории, если их предсказания оказались неверными.

Попытка сначала выдвигать теории будет расточительным делом, потому что ученые направляют ресурсы на создание теорий, которые — по крайней мере, через какое-то время — опровергаются фактами. Собирая факты заранее, ученые могут избежать таких ошибок и получить больше времени для создания правильных теорий. Поэтому, вероятно, от экономного чиновника можно ожидать распоряжения, чтобы каждый ученый «сначала провел исследование». Но и здесь есть своя обратная сторона: в случае создания большого количества теорий (возможно, конфликтующих друг с другом) не будет никакой возможности выделить среди них самую перспективную. Если чиновник хочет построить мост, он сталкивается с целым потоком противоречащих друг другу теорий строительства моста и понятия не имеет, которой из них последовать.

Когда ученые сначала выдвигают теории, многие теории в конечном счете опровергаются очевидными фактами, а оставшиеся проходят испытание, свидетельствующее о том, что сторонники этой теории, возможно, умнее многих. Чиновник вполне обоснованно может больше доверять таким теориям, и, когда он строит мост, он может чувствовать себя более уверенным, что мост не разрушится.

Компромисс в этом случае таков: если ученые сначала выдвигают теории, их работа обходится дорого, сохраняется слишком мало теорий, а хороших мостов строится недостаточно. Если же ученые сначала проводят исследование, то невозможно отличить хорошую теорию от плохой и строится слишком много плохих мостов, которые затем разрушаются.

Просвещенный организатор науки, вероятно, найдет нечто среднее между расточительностью подхода, предлагающего ученым «сначала выдвинуть теорию», и не меньшей расточительностью подхода, предлагающего «сначала провести исследование». Возможно, было бы лучше, если бы одни ученые занимались теорией, а другие — исследованиями. Но как решить, кто к какой группе относится?

Ответ может появиться, если допустить, что ученые обладают частной информацией о своих собственных способностях, уровне подготовленности и мотивации для осуществления проекта. Одни ученые больше уверены в том, что они способны выдвигать хорошие теории, чем другие, и их уверенность основывается, по крайней мере, в течение какого-то времени, на трезвом расчете.

Для простоты предположим, что все ученые делятся на хороших и плохих, где «хороший» означает просто «тот, кто с большей вероятностью, чем средний ученый, создает истинную теорию», а «плохой» — прямо противоположное. Допустим также (опять-таки исключительно для упрощения), что все ученые знают свои собственные типы. (Это первое приближение к более реалистическому предположению, что некоторые ученые обладают некоторой информацией о своих собственных типах).

В этих обстоятельствах одна из главных целей организатора науки заключается в том, чтобы отличить хороших ученых от плохих. Эта информация ценна для него по двум совершенно разным причинам. Во-первых, если он сможет распознать хороших ученых, он будет знать, чьими теориями пользоваться, когда придет время строить мост.

Во-вторых, если он может идентифицировать хороших ученых, то может платить им в среднем больше, чем плохим ученым; это стимулирует более талантливых людей становиться учеными и лишает стимулов тех, кто имеет таланты в других областях.

Как он может определить, какой из ученых хороший, а какой же плохой? Самый простой метод — спросить их. К сожалению, поскольку он собирается повысить заработные платы хорошим ученым, невозможно быть уверенным, что он получит честный ответ на такой прямой вопрос. Вместо этого ему придется найти способы вознаграждения людей за их правдивые ответы.