Экранный образ времени оттепели (60–80-е годы)

Эту смысловую конструкцию использовали в конце 50-х Г. Чухрай и В. Ежов, создавая, по их же словам, идеализированный образ-память в фильме «Баллада о солдате» (1959).

Правда, трагические моменты, завершающие линию судьбы экранного героя, наш экран чаще реализовывал лишь, так сказать, отражённо. В фильме Г. Чухрая слова о гибели Алёши Скворцова произносит голос за кадром. А в финальных эпизодах «Освобождения» Ю. Озерова из затопленного берлинского метро на поверхности, в колышащейся воде, появляются две солдатские каски: герои погибли, спасая мирных жителей немецкой столицы…

Характерно, что блокбастер 70-х, обращаясь к средствам воплощения образа героя, чаще выбирает за образец модели, разработанные у нас в 30-е годы. Героико-победительный пафос, человек всё преодолевающий востребовали освоения мифологических структур, сложившихся на предвоенном экране.

Вместе с тем там, где культовый супергерой-одиночка западного фильма активно тиражирует общепонятные доходчивые модели, советский кинематограф формирует собирательный, обобщающий образ, привлекая характеры множества защитников Отечества, самых простых людей.

Именно такая конструкция оказалась в центре художественной модели советского кинобоевика. Из отдельных характеров и судеб рождалось представление об облике народа, одолевшего фашизм.

Образ коллективного героя, опираясь на традиции предвоенного экрана («Семеро смелых» С. Герасимова, «Тринадцать» М. Ромма), не упустил из внимания и находки 60-х: капитан Цветаев и лейтенант Ярцев в «Освобождении» Ю. Озерова по существу воссоздают модель, предложенную М. Роммом и драматургом Д. Храбровицким в картине о современности (дополняющие друг друга образы физиков-ядерщиков Гусева и Куликова в картине «Девять дней одного года»).

Сценарная конструкция событий при этом довольно откровенно осваивает разработки рубежа 40-х– 50-х годов («Сталинградская битва» В. Петрова): чередование штабных и батальных сцен сообщает исторический масштаб происходящему на экране.

Вместе с тем мотивация поведения героев блокбастера Ю. Озерова в каждом развёрнутом эпизоде очень основательно опирается на модели, представленные на экране оттепели, в кинематографе 60-х. За социальным портретом героя, участвующего в исторически знаковых событиях, проступает личность человека, определяющего каждый раз свой собственный индивидуальный выбор и совершающего ему одному свойственный поступок в экстремальной ситуации.

Очень яркий тому пример – штурм укреплённой вражеской высоты ротой Цветаева (акт. Н. Олялин) в «Освобождении».

Под плотным обстрелом группа сапёров ползёт к заградительной проволоке, чтобы освободить проходы для предстоящей атаки. Следом должна пойти в бой пехота. Однако из-за шквального огня над окопами нельзя даже поднять головы… И тщетно Цветаев кричит слова команды: под град пуль никто не встаёт.

Именно в этот момент один из сапёров у проволоки оказывается раненым, и санитарка Зоя (акт. Л. Голубкина) бросается к нему. Вот тогда, под этим самым огнём, в рост поднимается рота: оказавшуюся в опасности девчонку рвутся защитить десятки мужчин, все как один. Заграждение смято, солдаты кидаются вперёд, а командир, подбежав к санитарке, резко бьёт по лицу любимую свою девушку: именно она подвергла смертельному риску и себя, и солдат, бросившихся на её спасение…

Ценой человека, жизнью одной только девочки оказался измеренным подвиг целой роты, дрогнувшей было под смертельным огнём.

Самый страшный момент атаки, когда надо подняться над окопами в полный рост, со временем наш экран начал включать в батальные сцены как первый из кульминационных моментов эпизода развёрнутого наступления. Однако и здесь авторы «Освобождения» отдают предпочтение реальному человеку, увиденному кинематографом с позиций шестидесятников.

К примеру, десятилетием позже, в фильме «Батальоны просят огня» (1985, реж. В. Чеботарёв, А. Боголюбов) офицеры из укрытия наблюдают за началом атаки. Она захлёбывается. Из диалога начальников понятно, что вперёд брошена рота необстрелянных новичков: солдаты залегли на подступах к высоте, и никакие команды не в силах заставить их даже поднять головы…

То есть начало эпизода можно соотнести с аналогичными событиями в «Освобождении».

В «Батальонах…» ситуацию спасает командир дивизии (акт. В. Спиридонов), героически бросившийся вперёд: один, два, три солдата с винтовками наперевес начинают подниматься за ним с земли…

Если подобное развитие эпизодов атаки из этих двух фильмов сопоставить по внутренней, психологической мотивировке происходящего в кадре, то определённо станет видно различие нового («Освобождение») и традиционного («Батальоны просят огня») художественного решения батальной сцены.

Жизнь и поведение людей в обстановке войны, подробности взаимоотношений, даже тех, которые остаются за кадром, толкуются автором пятисерийной эпопеи Ю. Озеровым, определённо, с позиций 60-х: в другие времена такую мотивацию поведения на фронте даже трудно было себе представить.