Экранный образ времени оттепели (60–80-е годы)

Едва ли не впервые проанализировано с точки зрения формирования личности, как будни военных лет оставили в духовной памяти человека не просто горечь утрат или сознание счастья великой победы. Роман и фильм рассказали о жизни целого поколения, поставленного эпохой по разные стороны и навсегда оставшегося во времени своей юности, верным её идеалам. О драматизме первой любви и никогда не заживающих душевных ранах…

И в этом отличительное достоинство романа и фильма: пространство истории оказалось соразмерным масштабу человеческой личности.

Главные герои (акт. Н. Белохвостикова и Б. Щербаков) всю жизнь, оказывается, хранили в себе всё самое светлое, что открыло им время войны.

Традиционная для нашего экрана эпически-масштабная тема представлена авторами как обстоятельства и личная судьба огромного количества отдельных людей, оказавшихся участниками событий, их непростой путь к себе в последую щие годы мирной, внешне вполне благополучной жизни.

Обращаясь к подобным сюжетам, нельзя не сказать о важном для экрана 80-х процессе сближения его лиро-эпической повествовательности с литературой этого периода, с её тоже во многом обновлёнными эпическими формами, к которым обратились к этому времени прошедшие фронт писатели.

Ю. Бондарев («Берег»), Б. Васильев («Завтра была война»), Е. Носов («Родник»), бесспорно, оказали влияние на укрупнение человеческой составляющей эпического жанра батальной тематики. И эти особенности построения сюжета всё активней проявляются в картинах о человеке, сознание и духовный мир которого сформированы войной.

«Военно-полевой роман» (1984, реж. П. Тодоровский) или его же «По главной улице с оркестром» (1986). «Знак беды» (1987, реж. М. Пташук) или «Проверка на дорогах» (год выпуска в прокат 1986, реж. А. Герман). Разные по содержанию и охвату экранных событий, эти картины объединяет авторское отношение к судьбе героя, глубоко сочувственный анализ личности человека, которому время назначило испытание войной и дало мужество достойно её пережить…

Если период оттепели в целом открывает возможность увидеть, как со сменой социокультурной ситуации меняется духовный мир взрослеющего вместе со временем человека, то нетрудно заметить, что параллельно этим процессам изменяется и личность героя войны.

На конец 50-х – 60-е годы приходится процесс идеализации обычного солдата, часто даже непосредственно и не участвующего в сражении. Самые яркие представители такого типа героя шофёр Андрей Соколов («Судьба человека», 1959, реж. С. Бондарчук, по рассказу М. Шолохова), связист Алёша Скворцов («Баллада о солдате», 1959, реж. Г. Чухрай, по сценарию В. Ежова и Г. Чухрая).

Идеализация при этом носит принципиальный характер, о чём не раз говорят сами авторы. Поколение художников, вынесшее на себе груз реальных тягот военных лет, считает себя обязанным воссоздать негромкий героизм и трагичность судеб своих сверстников.

К концу 60-х – началу 70-х образ народа воплощается в характере отдельного человека. И герои, скажем, «Освобождения» (1970–1972, реж. Ю. Озеров, сц. О. Курганов), одного из самых достойных фильмов среди волны последующих блокбастеров, оказываются теперь частичкой огромной массы участников великой битвы.

Идеализация остаётся важным инструментом создания коллективного порт рета. (Здесь можно вспомнить опыт предвоенных картин о современности, где трудовой подвиг молодого поколения объединял героев в коллектив самоотверженных энтузиастов. В первую очередь это картины С. Герасимова «Семеро смелых» и «Комсомольск», фильм М. Ромма «Тринадцать», некоторые другие.) Сродни их поэтике солдатская солидарность героев «Освобождения», проверенная суровым окопным бытом дружба офицеров, выстраданная в боях юношеская любовь…

Огромная масса участников самых великих сражений, включая битву за Берлин, существует как единый по эмоциональным и воинским качествам коллективный герой, индивидуальные свойства которого при всём многообразии составляют одно целое.

На экране 70-х такой коллективный портрет определяет становление всей образной системы фильма военной тематики.

Конечно, это не исключает существования и даже востребованности других художественных структур, иных типов реализации героического начала в рассказе о человеческих судьбах. Речь может идти только о предпочтениях. Их диктуют время и условия кинопроката. Выше названы картины, которым не только киноруководство, но и зритель отдают наибольшее предпочтение.

А вот уже к 80-м героем всё чаще оказывается отдельный, индивидуально существующий в условиях войны обыденный человек.

В плотной массе картин, так или иначе варьирующих соотношение массового, коллективного и частного при формировании образа героя, теперь нетрудно выделить те, пусть немногие, где представителем стал индивидуальный, психологически мотивированный характер, совсем не обязательно укладывающийся в строгие рамки только лишь батального действия. Тот, жизнь которого гораздо более непредсказуема и личностна, чем диктуют ему уже ставшие чуть ли не каноническими на экране обстоятельства и условия событий войны.