Эксгумация

Его большой палец скользнул по ее мокрым щекам.

— Не плачь, Белла. Я прощаю тебя. Я прощаю тебя за то, что ты ушла.

Его губы коснулись линии ее волос.

— Потому что теперь мы сможем быть вместе. Ава сделала это возможным.

Услышав имя Авы, Шварцман дернулась. Вновь попыталась ударить его локтями. Но он держал ее слишком крепко, слишком близко. Она попыталась расцарапать ему лицо, но не смогла дотянуться. Рука на ее горле сжалась.

Она не собиралась сдаваться. Она заставила свое тело умолкнуть.

«Подожди. Дождись удобного момента. Он не может удерживать тебя вечно. Не двигайся, — приказала она себе. — Тогда ты сможешь сбежать».

Она представила его пальцы, его поцелуй, его язык. На своем лице. Отпечатки пальцев. ДНК. Запись на ее телефоне. Улики.

Все будет схвачено. Оставалось только ждать. Тогда она сможет доказать, что он сделал все это.

— Тебе нужно поспать, Белла. Мы поговорим позже.

Мужские руки стиснули ее шею, хватка сделалась крепче.

Она сопротивлялась, потянулась назад. Схватила его штанину. Пыталась царапать, ущипнуть, впиться ногтями.

Перед глазами промелькнули яркие вспышки. Покалывание в руках и ногах.

Подожди.

Она открыла рот, чтобы сказать это, но слово застряло у нее в горле.

Спенсер ослабил хватку.

— Пожалуйста… Я останусь, — прохрипела она. Слова огнем горели у нее в глотке. — Обещаю.

— Я знаю, что ты останешься, Белла.

— Отпусти. Мы можем быть вместе.

— Хорошая девочка.

Шварцман ждала, когда он отпустит, но прошла секунда, и давление возобновилось. Стало сильнее. Огни слепили. Стреляющая боль в правом глазу…

Нет. Нет!

Она не смогла произнести ни слова.

— Вот я тебя и поймал.

Темнота.

— Спокойной ночи, милая девочка.

Бой был проигран.

Она одна. Со Спенсером. Она никогда не будет свободной. Паника поднялась черной волной и поглотила ее.

30

Чарльстон, Южная Каролина

Харпер прижалась лбом к закрытой дверце морозильной камеры, но та была совсем не холодной. Ни капельки. А жаль. Ей хотелось ощутить на лице и шее холодный воздух. В последние дни в Чарльстоне было слишком жарко. Слишком людно. Слишком шумно.

Наверное, она стареет. Ей всегда нравилось жить близко к центру города, пусть это и означало жизнь в крошечном домике с кошмарной ипотекой. Настолько кошмарной, что одно лишь воспоминание о счетах за коммунальные услуги в прошлом месяце не позволило ей засунуть голову в морозильник на десять минут. Почти двести долларов за их домик всего в тысячу триста квадратных футов! [21]

Они с Джедом всегда справлялись. Двойной доход, один ребенок. Они заставили цифры работать: покупали подержанные машины и при этом сидели дома, почти никуда не ездили. За свои пятнадцать лет Люси лишь раз летала на самолете — на похороны бабушки Джеда в Иллинойсе, когда ей было три года.

Харпер приложилась к морозильной камере щекой. В детстве она обожала морозильник в ресторане родителей, куда ей строго-настрого было запрещено входить. Мама была убеждена, что ее там ненароком запрут и никто не вспомнит о ней, но соблазн всегда был велик. Особенно в жару. Поэтому всякий раз, когда у нее не было никаких поручений, крошка Харпер исчезала в дальнем углу и дергала за металлический рычаг. Дверь с шипением приоткрывалась, и ледяной холод накатывался на нее подобно чарам. Среди грилей и печей чарльстонского ресторанчика в июле — августе этот гигантский морозильник был самым близким подобием рая на земле.

Отказавшись от длительной «морозной дозы», детектив нашла последнюю бутылку пива «Дикси» из шести упаковок, которые брат Джеда привез из Дарема в последний раз. Крепкое пиво наверняка поможет ей уснуть. Сон — вот что сейчас нужно. Глубокий сон без сновидений. Чтобы обо всем забыть.

Анна Шварцман знала нечто такое, чего не говорила. Но почему? Если ей известна личность убийцы, зачем держать это в секрете?

Чтобы кого-то защитить?

Было очевидно: Шварцман любила свою тетю. Она казалась искренне подавленной из-за ее убийства. Так зачем же ей было что-то скрывать?

Отчаянно нуждаясь в любой зацепке, Харпер в шутку «погуглила» инспектора Харриса, упомянутого Анной. В полицейских управлениях Калифорнии нашлась тонна Харрисов.

Она добавила в качестве ранга слово «инспектор» и сузила поиск до Сан-Франциско. Здесь нашелся только один.

Инспектор Хэл Харрис. Отдел по расследованию убийств.

Поддавшись порыву, Харпер оставила длинное, бессвязное сообщение на голосовой почте инспектора. Кто знает, вдруг он перезвонит?

Схватив пивную бутылку за горлышко, она открыла крышку и села на кухонный стул.

Почему они не смогли найти ни одного свидетеля, который видел бы, как кто-то входил в дом Авы Шварцман? Две обеспеченные женщины умерли с разницей в два дня. В четырех кварталах друг от друга. Подруги, но такие разные…

Фрэнсис Пинкни была домохозяйкой, матерью троих детей и прожила в браке сорок два года. Она посещала церковь, клуб любителей садоводства и играла с подругами в бридж.