Эксгумация

Однако она не увидела ни кошачьего лотка, ни еды, только пролитую краску и разбитую лампу. Наклонилась и поставила вертикально баллончик с краской. От него исходил едкий запах, гораздо более сильный, чем от его содержимого.

Прикрыв рот внутренней стороной локтя, Анна потянулась, чтобы поднять абажур. А когда выпрямилась, ударилась обо что-то твердое позади себя.

О человеческое тело.

— Нет! — закричала она и бросилась вперед. Ладони скользнули по бетону. Он дернул ее назад, и ее колени оторвались от земли.

Анна пошатнулась и приземлилась на мягкое место. Удар вибрацией отозвался в позвоночнике. У нее перехватило дыхание, но прежде чем она успела отдышаться, он снова схватил ее. Анна энергично заработала локтями, пытаясь попасть ему в голову.

— Отпусти меня!

Он притянул ее ближе и усадил себе на колени. Одеколон «Гуччи». Спенсер прижал к ее лицу какой-то лоскут. Еще один запах. Как из баллончика с краской. Нет. Не краска. Хлороформ. Шварцман попыталась вывернуться, но Спенсер был слишком силен.

Затем запах исчез. Анна почувствовала головокружение и тошноту и попыталась оторвать его от себя, чувствуя мужские пальцы на своем горле. Он никак не отреагировал, просто усилил хватку.

Анна открыла рот, чтобы закричать, но не издала ни звука, лишь заморгала, прогоняя слепые пятна перед глазами. На миг стали видны рукава его рубашки и локти. Какая-то джинсовая одежда, как у автомеханика.

— Спенсер…

Говорить нормально не получалось. Только хрипеть.

— Ты не забыла меня, Белла, — шепнул он ей прямо в ухо.

Желудок сжался, к горлу подкатилась тошнота. Страх изнутри давил на ребра.

Думай спокойно… пусть говорит он.

Хватка была слишком сильной. Перед глазами снова замелькали белые пятна, увеличивающиеся в размерах до тех пор, пока не слились в одно целое. Она вырывалась, пыталась упираться локтями ему в грудь, но он держал ее слишком сильно.

Анна из последних сил пыталась царапаться, но что-то твердое, скрытое под рукавами, защищало его от ее ногтей. Она тщетно пыталась податься вперед, дотянуться руками до пола, но он навалился на нее всем своим весом.

Давление на шею слегка ослабло. Ей даже удалось сделать несколько вдохов, сморгнуть вспышки света.

— Не сопротивляйся, — шептал Спенсер. — Ты плохо себя чувствуешь, Белла. Ты должна думать о себе.

При упоминании рака она застыла. В горле застрял всхлип.

— Я буду заботиться о тебе, Белла. Я тебе нужен. В одиночку ты не излечишься. Химиотерапия, облучение… скажи, что я тебе нужен, Белла.

Анна покачала головой. Ее грудь вздымалась. Она не могла это сделать. Не могла сказать этих слов, даже чтобы поймать его.

— Да, — твердо сказал Спенсер. — Это жизнь или смерть, Белла. Ты умрешь без меня. У тебя рак. Он пожирает тебя изнутри.

Это было ошибкой. Она могла пережить рак. Она могла его побороть.

— Ты должна остаться, — сказал Спенсер, как будто с обидой в голосе. Он всегда говорил с такими интонациями, перед тем как причинить ей боль. — Ты не сможешь убежать. Ты же знаешь, я не дам тебе снова уйти.

Давление усилилось так же быстро, как и ослабло. Шварцман уперлась подбородком в его руку, в надежде втиснуть его между рукой мучителя и своей шеей, чтобы уменьшить давление на сонную артерию. Ей не хватало кислорода.

— Тсс… Чем больше ты сопротивляешься, тем хуже.

Ее легкие горели от желания разразиться рыданиями. В них не осталось воздуха. Она приказала себе умолкнуть.

Давление уменьшилось. Она глубоко вздохнула. Вскрикнула.

Удавка затянулась.

— Белла, — предупредил Спенсер.

Она стиснула зубы. Снова схватила его за руку, попыталась найти границу защиты, уязвимое место. По ее лицу текли слезы.

Пусть он победит. Дай ему это. Он не убьет тебя. Он не хочет твоей смерти. Он хочет вернуть тебя.

Ее желудок скрутило узлом от приступа тошноты. Она обмякла.

— Хорошая девочка. Вот так…

Анна заставила себя застыть в неподвижности. Закрыла глаза. Сосредоточилась на едком запахе хлороформа, лишь бы не чувствовать запах Спенсера. Представила себе морг. Свои инструменты. Свой поднос. Холодную металлическую ручку скальпеля. Телефон.

Она записывала его на телефон.

Анна ощутила его губы на своем виске. Мягкий поцелуй, острый как нож.

Она впилась ногтями ему в руку. Его хватка усилилась. Она больше не могла сопротивляться. Ее силы иссякли.

Да, она была сильной. Но он был сильнее.

— Я скучал по тебе, Белла.

Его пальцы на ее подбородке. Ползут по щеке.

— Я соскучился по твоему вкусу.

Его язык на ее щеке. Затем в уголке рта. Ее передернуло от рвотных позывов.

— Как мне всего этого не хватало!

С ее губ сорвался всхлип. И как только она могла полагать, что сможет противостоять ему? Заставить его признаться? Как наивно. Как глупо.

Спенсер ослабил хватку и прижался губами к ее уху.

— Ты тоже скучала по мне… Но мы будем вместе.

Несмотря на жжение в горле, Анна втянула в себя воздух, и рыдания вырвались наружу.