Экскалибур

Слабые короли – проклятие для страны, однако мы клянемся в верности королям, и если бы не клятвы, то не было бы и закона, а не будь у нас закона, воцарился бы хаос, так что хочешь не хочешь, а приходится связывать себя законом и соблюдать закон посредством клятв, а если дозволено тасовать королей по собственной прихоти, так и от клятв, принесенных неподходящему королю, вполне можно отречься; так что короли нам нужны, ибо нужен непреложный закон. Все – правда, однако, пока мы с Галахадом возвращались домой сквозь зимние туманы, я с трудом сдерживал слезы: единственный человек, которому подобает быть королем, от трона отказывается, а те, которым королями быть не след, – все до одного короли.

* * *

Артура мы нашли в кузнечном сарае. Сарай он выстроил своими руками, сложил из римского кирпича печь-горн с колпаком, купил себе наковальню и кузнечный инструмент. Артур всегда уверял, что хочет быть кузнецом, хотя, как частенько замечала Гвиневера, хотеть – еще не значит быть. Но Артур старался – о, как он старался! Он нанял настоящего кузнеца, сухопарого молчуна именем Морридиг, дабы тот обучил Артура тонкостям ремесла, но Морридиг давно отчаялся вколотить в Артура хоть что-нибудь – помимо энтузиазма. Однако ж всех нас Артур задарил вещами своей работы: тут тебе и кривые железные подсвечники, и уродливые кастрюли с плохо прилаженными ручками, и гнутые вертелы. И тем не менее Артур был счастлив, он часами простаивал у шипящего горна, нимало не сомневаясь: вот еще немного поупражняется – и сравняется в мастерстве и сноровке с самим Морридигом.

Когда мы с Галахадом вернулись из Бурриума, Артур работал один. Он рассеянно поздоровался себе под нос и вновь атаковал молотом бесформенный кусок металла – якобы подкову для одной из его лошадей. Мы вручили Артуру купленного лосося; он неохотно отложил молот, но, едва мы принялись пересказывать новости, перебил нас на полуслове: он-де уже слышал, что Мордред на грани смерти.

– Из Арморики вчера бард приехал; говорит, нога у короля гниет от бедра. Говорит, разит от него, как от дохлой жабы.

– А барду-то откуда знать? – удивился я. Мне казалось, Мордред окружен и отрезан от всех прочих бриттов Арморики.

– Да весь Броселианд только о том и судачит, – заверил Артур и весело добавил, что думнонийский трон, надо думать, в ближайшие дни освободится.

Мы подпортили ему удовольствие, поведав, что Мэуриг отказался пропускать наших копейщиков через земли Гвента, а выслушав мои подозрения насчет Сэнсама, Артур помрачнел еще более. Я уж ждал, что он выругается, что случалось с ним крайне редко, но Артур сдержался и вместо того отодвинул лосося подальше от горна.

– Еще, чего доброго, поджарится, – буркнул он. – Так, значит, Мэуриг закрыл для нас все дороги?

– Мэуриг уверяет, будто хочет мира, господин, – объяснил я.

Артур мрачно усмехнулся:

– Хочет он выдвинуться, вот чего он хочет. Отец его умер, и Мэуригу не терпится доказать, что уж он-то получше Тевдрика будет. Лучший способ – это отличиться в битве, но украсть королевство без всякой битвы – оно тоже неплохо. – Артур громко чихнул и раздраженно встряхнул головой. – Ненавижу простуду!

– Тебе бы отдохнуть, господин, – пожурил я. – Работа подождет.

– Какая ж это работа – это удовольствие!

– Попил бы ты отвара мать-и-мачехи с медом, – посоветовал Галахад.

– Я вот уж неделю ничего другого не пью. От простуды лишь два средства помогают: либо смерть, либо время. – Артур подобрал молот и звонко стукнул по остывающей железяке, затем качнул кожаные мехи, подающие в горн воздух. Зима закончилась, но, невзирая на Артуровы заверения, будто в Иске погода всегда мягкая, день выдался студеный: аж до костей пробирало. – Ну и чего там затевает твой Мышиный король? – осведомился он, раздувая горн до алого накала.

– Никакой он не мой, – буркнул я, имея в виду Сэнсама.

– Он интригует, верно? Хочет посадить на престол своего собственного ставленника.

– Но у Мэурига нет права на трон! – запротестовал Галахад.

– Ни малейшего, – согласился Артур, – зато есть множество копий. А ежели он женится на овдовевшей Арганте, то притязания свои отчасти подкрепит.

– Мэуриг не может на ней жениться, он ведь уже женат, – возразил Галахад.

– Гриб-поганка – отличное средство отделаться от неудобной королевы, – заверил Артур. – Так Утер избавился от первой жены. Подбросил поганку в тушеные грибочки. – Он подумал с минуту, затем швырнул подкову обратно в пламя. – Приведи ко мне Гвидра, – приказал он Галахаду.

Пока мы ждали, Артур упрямо терзал раскаленное докрасна железо. Подкова – штука нехитрая: просто-напросто железная пластина, защищающая чувствительное копыто от камней. Всего-то и нужно что железная скоба спереди да пара ушек сзади, где крепятся кожаные ремешки, но у Артура не получалось и этого. Скоба вышла слишком узкой и высокой, пластина – кривой, ушки – непомерно большими.

– Почти годится, – объявил он, еще с минуту обрабатывая железку молотом.

– Годится для чего? – усмехнулся я.