Экскалибур

После полудня мы отдохнули. Остановились в долине с крутыми склонами, где росли ясени, рябины и платаны, и темная гладь длинного, узкого озера чуть подрагивала под легким ветерком. Я облокотился на валун и, должно быть, задремал, потому что, когда я проснулся, Олвен опять была в чем мать родила, но на сей раз она плавала в холодной черной воде. Дрожа, она выбралась на берег, насухо растерлась плащом и вновь натянула платье.

– Нимуэ сказала мне, – поведала она, – что, если ты возляжешь со мной, Кайнвин умрет.

– Тогда зачем же ты звала меня возлечь с тобой? – хрипло спросил я.

– Проверить, любишь ли ты свою Кайнвин, – а зачем бы еще?

– Люблю, – промолвил я.

– Тогда ты сумеешь спасти ее! – возликовала Олвен.

– Как Нимуэ прокляла ее? – спросил я.

– Проклятием огня, и проклятием воды, и проклятием терновника, – отозвалась Олвен, присела на корточки у моих ног и заглянула мне в глаза. – И темным проклятием Иной плоти, – зловеще добавила она.

– Но почему? – гневно вопросил я. Подробности черного колдовства меня не занимали; мне хватало уже того, что моя Кайнвин страждет во власти злых чар.

– Почему нет? – отозвалась Олвен, рассмеялась, закуталась во влажный плащ и зашагала дальше. – Идем, господин! Ты голоден?

– Да.

– Тебя накормят. Поешь, поспишь, поговоришь. – И Олвен снова закружилась в танце, грациозно переступая по кремнистой тропе. Босые ступни ее сочились кровью, но она, похоже, не ощущала ни малейшего неудобства. – Мы идем в обратную сторону, – сообщила она.

– Это как?

Олвен развернулась и засеменила дальше спиной вперед и лицом ко мне.

– Назад в прошлое, господин. Мы разматываем годы. Минувшие лета проносятся мимо нас, но так быстро, что тебе не дано разглядеть ночи и дни. Ты еще не родился, твои родители еще не появились на свет, а мы все идем и идем – назад, назад, все время назад, ко временам задолго до королей. Вот куда мы идем, господин. Ко временам задолго до королей.

– У тебя ступни в крови, – заметил я.

– Заживут! – И она развернулась и весело запрыгала дальше. – Идем! – позвала она. – Идем ко временам задолго до королей!

– А ждет ли меня там Мерлин? – осведомился я.

При упоминании этого имени Олвен остановилась. Остановилась, вновь обернулась назад, нахмурилась.

– Я возлежала с Мерлином, – призналась она, помолчав. И в порыве откровенности добавила: – Много-много раз!

Я ничуть не удивился. Мерлин всегда был похотливым козлом.

– Он ждет нас? – повторил я.

– Он пребывает в самом сердце времени задолго до королей, – серьезно поведала Олвен. – В самом сердце, господин. Мерлин – это холод инея, вода дождя, пламя солнца, дыхание ветра. А теперь пошли. – С внезапной настойчивостью она потянула меня за рукав. – Сейчас не время для разговоров.

– Мерлин в заточении? – спросил я, но Олвен отвечать не стала.

Она обгоняла меня, нетерпеливо дожидалась, чтобы я поравнялся с нею, и вновь убегала вперед. По здешним крутым тропам она поднималась легко, а я, пыхтя, тащился сзади – так мы уходили все глубже и глубже в горы. По моим прикидкам, мы уже оставили Силурию далеко позади и оказались в Повисе, в той части злополучной страны, на которую власть юного Пирддила не распространялась. Здесь был оплот беззакония и логово разбойников, а Олвен безмятежно бежала себе вприпрыжку по тропке, не задумываясь об опасности.

Настала ночь. С запада наползли тучи, и очень скоро мир погрузился в непроглядную тьму. Сколько я ни оглядывался по сторонам, не было видно ни зги. Ни огней, ни даже отблеска далекого пламени. Вот таким, наверное, Бел застал остров Британия, когда впервые принес сюда свет и жизнь.

Олвен вложила ладонь в мою руку.

– Идем, господин.

– Так ничего ж не видно! – запротестовал я.

– Я все вижу, – возразила она, – доверься мне, господин. – И с этими словами Олвен повела меня вперед, порою предупреждая о препятствии: – Переходим ручей, господин. Ступай осторожно.

Я чувствовал, что дорога наша уводит все выше. Мы пересекли полосу предательского глинистого сланца, но рука Олвен надежно покоилась в моей. В какой-то момент мы, верно, вышли на гребень высокого утеса: в ушах засвистел ветер, а Олвен запела странную песенку про эльфов.

– В здешних холмах эльфы до сих пор живут, – поведала она мне, когда песнь отзвучала. – Повсюду в Британии их перебили, а здесь – нет. Я их видела. Они-то и научили меня танцевать.

– Хорошие из них учителя, – отозвался я. Ни единому ее слову я не верил, однако теплое пожатие маленькой ручки ободряло и успокаивало.

– У них плащи из осенней паутинки, – промолвила она.

– То есть нагишом они не танцуют? – поддразнил я.

– Под плащом из паутинки ничего не скроешь, господин, – упрекнула она меня, – но зачем прятать то, что прекрасно?

– А ты и с эльфами любишься?