Экскалибур

– Это Иная плоть Кайнвин, ты, дурень! – объяснила Нимуэ. – А я – погибель Кайнвин. – В глубине пещеры стояла истертая плетенка – Корзина Гаранхира, еще одно Сокровище Британии. Нимуэ достала из нее горсть сушеных ягод. Наклонилась, вдавила ягоду в необожженную глину. – Еще один чирей, Дерфель! – объявила она, и я заметил, что вся поверхность жуткой фигуры густо испещрена такими же бугорками. – И еще, и еще! – Хохоча, Нимуэ вминала в красную глину ягоду за ягодой. – Сделаем ей больно, Дерфель? Заставим покричать? – С этими словами она вытащила из-за пояса грубый нож – Кинжал Лауфродедда – и ткнула зазубренным лезвием в глиняную голову. – Она кричит, Дерфель, о, как она кричит! – сообщила мне Нимуэ. – Ее пытаются удержать, но боль невыносима, невыносима!

Она провернула лезвие, и внезапно я свету не взвидел от ярости и, пригнувшись, шагнул в пещеру, и Нимуэ тотчас же выпустила кинжал и нацелилась двумя пальцами в глаза статуе.

– Ослепить ее, Дерфель? – прошипела она. – Ты этого хочешь?

– Зачем ты это делаешь? – спросил я.

Нимуэ извлекла Кинжал Лауфродедда из истерзанного глиняного черепа.

– Дадим ей поспать, – промурлыкала она, – или, может, не надо? – Она демонически расхохоталась, выхватила из Корзины Гаранхира железный ковш, зачерпнула из дымного костерка тлеющих угольев и рассыпала их по статуе. Я представил, как Кайнвин вздрагивает и кричит, выгибаясь всем телом от внезапного приступа боли, – и при виде моего бессильного гнева Нимуэ покатилась со смеху. – Зачем я это делаю? – переспросила она. – Да затем, что ты помешал мне убить Гвидра. И еще потому, что ты можешь призвать богов на землю. Вот зачем.

Я уставился на нее во все глаза.

– Ты тоже безумна, – тихо проговорил я.

– Да что ты знаешь о безумии? – прошипела Нимуэ. – Ты и твой умишко, твой жалкий, никчемный умишко! Ты смеешь судить меня? Ах, боль! – Она с размаху ударила ножом в глиняную грудь. – Боль! Боль!

Безумцы за моей спиной эхом подхватили ее крик.

– Боль! Боль! – ликовали они. Одни хлопали в ладоши, другие радостно смеялись.

– Прекрати! – заорал я.

Нимуэ склонилась над истерзанной фигурой, занеся нож.

– Хочешь, чтобы она к тебе вернулась, Дерфель?

– Да. – Я чуть не плакал.

– Она для тебя всего дороже?

– Ты сама знаешь, что да.

– Ты лучше возляжешь вот с ней, – Нимуэ указала на гротескную глиняную фигуру, – нежели с Олвен?

– Я не знаю иных женщин, кроме Кайнвин, – отозвался я.

– Тогда я верну ее тебе, – промолвила Нимуэ, ласково погладив глиняный лоб. – Я отдам тебе твою Кайнвин, – пообещала она, – но сперва ты вручишь мне то, что всего дороже для меня. Такова моя цена.

– И что же для тебя дороже всего? – спросил я, заранее зная ответ.

– Ты принесешь мне Экскалибур, Дерфель, – промолвила Нимуэ, – и ты приведешь ко мне Гвидра.

– Гвидра-то зачем? – воскликнул я. – Он же не сын правителя!

– Затем, что Гвидр был обещан богам, а боги не отступаются от обещанного. Ты должен привести его ко мне до наступления полнолуния. Ты доставишь Гвидра и меч к слиянию вод под сенью Нант-Ддуу. Знаешь, где это?

– Знаю, – мрачно кивнул я.

– Но если ты их не доставишь, Дерфель, тогда клянусь тебе, что страдания Кайнвин умножатся стократ. Я запущу червей ей в живот, я сделаю так, что глаза ее вытекут, кожа облезет и плоть сгниет на крошащихся костях; и хотя Кайнвин будет молить о смерти, убить я ее не убью, но лишь дам ей боль. Боль, и ничего, кроме боли.

Мне отчаянно хотелось броситься на Нимуэ и задушить ее – покончить с нею раз и навсегда. Некогда она была мне другом, а когда-то и возлюбленной, но теперь она ушла от меня слишком далеко, в мир, где духи реальны, а реальность – пустая забава.

– Приведи ко мне Гвидра и принеси мне Экскалибур, – продолжала Нимуэ, посверкивая единственным глазом во мраке пещеры, – и я освобожу Кайнвин от Иной плоти, а тебя от твоей клятвы и отдам тебе две вещи. – Она пошарила позади себя и вытащила какую-то тряпку. Встряхнула ее, развернула – и я узнал старый плащ, украденный у меня в Иске. Поискала что-то в складках плаща, нашла, поднесла к свету – между ее большим и указательным пальцем поблескивал осколок агата из кольца Кайнвин. – Меч и жертва – за плащ и камень, – промолвила она. – Ты это сделаешь, Дерфель?

– Да, – кивнул я. Выполнять обещание я вовсе не собирался, но что еще сказать – не знал. – А теперь ты позволишь мне побыть с ней? – спросил я.

– Нет, – улыбнулась Нимуэ. – Но ты никак хочешь, чтобы нынче ночью она отдохнула? Хорошо. На одну-единственную ночь, Дерфель, я дам ей передышку. – Нимуэ сдула с глиняной фигуры угольки и пепел, повытаскивала ягоды и сняла пришпиленные к телу амулеты. – Поутру я верну их на место, – пообещала она.

– Нет!