Экскалибур

– Только не теперь, – мстительно прошипела Гвиневера. – Только не теперь. – Она достала из колчана новую стрелу и вложила ее в тетиву, но остальные пятеро колдунов, памятуя, что за участь постигла их собрата, уже удирали вприпрыжку вниз по склону, за пределы досягаемости. И протестующе вопили на бегу, возмущаясь нашим вероломством. Причем в кои-то веки были правы: я опасался, что из-за гибели мага нападающие преисполнятся холодной ярости. Гвиневера убрала стрелу обратно в колчан.

– А что произойдет теперь? – спросила она.

– Еще минута-другая, и вся эта великая орда двинется вверх по холму, – разъяснил я. – Отсюда уже видно, как они пойдут. – Я указал вниз, на расхлябанный саксонский строй, который по-прежнему пытались выровнять и упорядочить. – Сотня человек в первом ряду и по девять-десять за каждым из них – выталкивать передовых на наши копья. С этой сотней мы бы справились, госпожа, но в нашем строю будет лишь двое-трое на каждого бойца первого ряда, так что сбросить неприятеля с холма мы не сможем. Мы остановим натиск, но ненадолго; две стены щитов сшибутся друг с другом, оттеснить врага вниз по склону мы не сумеем, а как только саксы поймут, что все наши копейщики задействованы в сражении, воины задних рядов обойдут нас с флангов и ударят в тыл.

Зеленые Гвиневерины глаза неотрывно глядели на меня – внимательные, чуть насмешливые. Никакая другая женщина на моей памяти не выдерживала моего взгляда, а вот я лицом к лицу с ней всегда чувствовал себя неуютно. Гвиневера обладала особым даром выставить мужчину круглым дураком, хотя в тот день, под грохот саксонских барабанов, пока громадное воинство собиралось с духом для броска навстречу нашим копьям, она искренне желала мне успеха.

– Ты хочешь сказать, мы проиграли? – беспечно осведомилась она.

– Я хочу сказать, госпожа, что не знаю, сумею ли победить, – мрачно ответствовал я. Я гадал, не предпринять ли мне что-нибудь неожиданное – не построить ли своих людей клином и не пойти ли в наступление вниз по холму, дабы расколоть скопище саксов надвое? Возможно, такая атака застанет их врасплох и даже посеет панику… Опасность заключалась в том, что мои люди, чего доброго, угодят в окружение на склоне, а когда последние из нас испустят дух, саксы поднимутся на вершину и захватят наши беззащитные семьи.

Гвиневера перебросила лук через плечо.

– Мы победим, – уверенно пообещала она, – мы играючи победим. – В первое мгновение я не воспринял ее слов всерьез. – Я сама из них сердце вырву, – с чувством докончила Гвиневера.

Я обернулся к ней: лицо ее сияло свирепой радостью. Если сегодня она и впрямь выставит кого-либо из мужчин дураком, так это Кердика с Эллой, не меня.

– И как же мы победим? – спросил я.

Гвиневера лукаво сощурилась:

– Ты мне доверяешь, Дерфель?

– Доверяю, госпожа.

– Тогда выдай мне двадцать справных мужчин.

Я замялся. Часть копейщиков я был вынужден оставить на северном бастионе, на случай атаки через седловину, и едва ли мог позволить себе лишиться двадцати воинов из числа тех, что готовились к натиску с юга. Впрочем, даже будь у меня еще две сотни копейщиков, я ведь все равно проиграю эту битву на холме… И я кивнул в знак согласия.

– Я дам тебе двадцать ополченцев – в обмен на победу, – пообещал я. Гвиневера улыбнулась и пошла прочь, а я крикнул Иссе, чтобы отправил с ней двадцать парней помоложе. – Она подарит нам победу! – объяснил я Иссе громко, так чтобы слышали мои люди. И все разом заулыбались и засмеялись: во тьме отчаяния для них блеснула надежда.

Однако ж для победы, думал я про себя, требовалось чудо – ну, или появление союзников. Где же Кулух? Весь день я ждал, что с юга вот-вот подоспеет его войско, но от Кулуха по-прежнему не было ни слуху ни духу, и я решил, что он, верно, прошел в обход Аква-Сулис в попытке воссоединиться с Артуром. Ни на какое другое подкрепление я не рассчитывал, и, по правде говоря, даже подоспей к нам Кулух, наших совместных сил для отражения атаки саксов недостало бы.

А ждать атаки оставалось недолго. Колдуны свое дело сделали; теперь от войска отделилась группа всадников – и поскакала вверх по склону. Я крикнул, чтобы мне подали лошадь, с помощью Иссы взобрался в седло и поехал вниз по холму навстречу вражеским посланцам. Борс, как знатный лорд, мог бы сопровождать меня, но не захотел встречаться с людьми, которых только что предал, так что я отбыл один.