Экспансия

Стоп, остановил себя Ростик, накрывая чай гостям и себе на столе под их знаменитой вишней; они и есть подростки. Им всего-то... да, по восемнадцать, если считать по местным, боловским меркам.

— Пап, — заговорил не очень уверенно Ромка, — ты чего молчишь?

— Я должен что-то говорить? — удивился Рост.

— Нет, но я подумал, что ты мог бы... хотя бы спросить, зачем мы пожаловали?

— Вы сами скажете. — Рост плохо помнил себя в этом возрасте, но, кажется, он был таким же... активным.

— Ходят слухи, Ростислав...

— Можешь называть меня капитаном, по званию. Если осмелишься, конечно.

— Кап... капитан, — с трудом проговорил Витек, — вы собираете команду, чтобы совершить очередной поход на юг, к пурпурным и паукам.

— Я еще не решил, что соглашусь на это.

— Но все говорят, — горячо вмешался Ромка.

— Понятно, — кивнул Ростик, принимаясь за чай, — Ким подсказал.

— Возьмите нас с собой.

— Виктор, а тебя мама пустит? — усмехнулся Рост.

— Вот, я же говорил, что с этими родителями...

— А если серьезно, — Рост понял, что допустил ошибку, которую приходилось теперь исправлять, — вы не подготовлены для такого похода. Вы же учитесь, кажется, в универе? И что-то я не слышал, что вы получили хоть какие-нибудь дипломы, или что там теперь выдают вместо них.

— Да кому они нужны?! — Ромка определенно опережал события. — Эти дипломы...

— Допустим, мне.

— Нет, так дело не пойдет, — проговорил сын, как-то очень смахивая в этот момент на отца. — Ты скажи, чего мы там не видели? Или ты все еще цепляешься за формальное образование?

— Пожалуй, да, цепляюсь. Потому что сам остался неучем.

— Да ты... Гораздо толковее, чем все наши преподаватели, кроме Пестеля, конечно. Но ведь он же из вашей компании.

— Спасибо, — Рост усмехнулся и тут же спросил: — Вы у него учились?

— У кого же еще? — хмуро спросил Витек.

— Понятно, биология не задалась, вот и решили сбежать на войну.

— Под твоим командованием мы гораздо скорее научимся чему-то настоящему, — выдал Ромка.

— Не уверен. Кроме того, дисциплина — это не только умение строиться, но и...

«А ведь я им нотацию читаю, обыкновенную родительскую нотацию». И тут Рост сам собой умолк.

— Ты покажи ему, что мы принесли, — подсказал Витек, который к нотациям, видимо, не привык. Поликарпа дома было не застать, он дневал и ночевал на работе, а Раечка была слишком мягкой, чтобы использовать такой рискованный способ воспитания.

Ромка поднялся, сходил к крыльцу и принес с собой папку, почти такую же, в какую складывала свои рисунки — или иллюстрации, как она их называла, — Баяпошка. Отодвинул чашки и чайники, раскрыл.

Это оказались его, Ростиковы, рисунки, когда он еще пытался что-то изображать как рисовальщик. Он и забыл, что было время — стоило выдаться свободной минутке, как он начинал рисовать.

— Вот Шир Маромод, вот... — начал было Ромка, но Витек дернул его за рукав, и тот все понял.

Рост поднял один лист, другой, полистал блокнот, который брал с собой в разные передряги, например, в их поход со старшиной Квадратным к Олимпу. Точно, тогда они еще Олимп открыли, Перевал и, кажется, Водный мир. Еще, если не изменяет память, впервые опробовали гелиограф. Кто теперь из этих ребят поверит, что они были когда-то такими отчаянными первопроходцами.

Рисунки были беспомощными, сейчас бы он сумел сделать что-то получше. Точнее, выразительнее, даже, пожалуй, определеннее. Но такой свежести взгляда точно не добился бы. Это вот и можно принять за похвалу, решил Рост и спросил:

— Откуда?

— Мама как-то пришла к бабушке, они посидели, поболтали о тебе немного, и мама принесла их к нам. Я их с детства разглядываю.

Рост нашел еще один блокнот, где он рисовал план города, когда они с Кимом сидели на горе, выслеживая, как пернатые варят вогнутые зеркала. Неожиданно рука его дрогнула, рисунки на миг размазались, словно очень близко что-то взорвалось.

Он понял, что, как бы он теперь ни делал вид, что не согласен с предложенными ему заданиями, бросить это дело не сможет. Так и будет носиться туда-сюда, но в конце концов пойдет туда, зная куда, пока окончательно не сделает то, что нужно. Хотя, возможно, это окажется совсем не то, чего от него ждут.

«Интересно, — отстраненно подумал Ростик, — почему?» Ведь это не было обычным его предвиденьем, это было что-то иное... Или все-таки очень хорошо сбалансированное, почти подчиненное его волей предвиденье? Без обычных болей, тошноты, темноты в глазах?

Но чем оно вызвано? «Нужно вспомнить, — решил Рост. — Так, я думал о том, делая эти рисунки, что, если даже мы не выживем, кто-нибудь найдет нас, и обязательно, хоть в таком виде, но разведанная нами информация станет известна людям. И тогда...»