Экспансия

— Ну, я же за тебя отвечаю, — «нашелся» Смага. Ростик окинул его глубокомысленным взглядом,

Смага отступил на полшага, даже он понял, что мог бы сказать Ростик. А сказать он мог бы многое, потому что, когда он предложил идти к этому лесу всем вместе, всем караваном, так сказать, показать местным дварам, кто они, сколько их, и даже предположительно обозначить их возможности, Смага взвился под потолок. Он даже пытался кричать, слегка брызгая слюнями.

Его аргумент сводился к тому, что прежде-то Ростик хотел направиться к лесу отдельным, почти безопасным для остального каравана посольством. А потом, когда они находились уже на кромке плато, разведанного во время памятного полета с Ладой, он вдруг понял, это может быть ошибкой, не слишком значимой, но все-таки... И предложил идти всем лагерем под лес.

А впрочем, возможно, Ростик был тут не слишком... справедлив. Крик поднимали все, кто только мог, и высказывалась гора сомнений пополам с аргументами — дельными и не слишком, — но все-таки он одолел всех, даже не доказал, а просто настоял на своем.

Вот теперь-то они тут и стояли в ожидании. Вернее, уже дождались.

Рост проверил свою пушку, вставил новые, не слишком отсыревшие патроны, которые в этих зимних туманах оказывались не очень-то надежными, похлопал Василису по плечу в знак благодарности. Смага следил за ними хмуро, потом почему-то проговорил:

— Гринев, взгляд у тебя стал... Ты так на дваров не смотри, а то пальнут.

Ого, он даже шутить пытается. Или это была не шутка? Странно, что остальные не воспринимали всякие Ростиковы «выражения» лица, а этот... Стоп, он же просто повторяет чьи-то слова. Да, так и есть. Ну а то, что они его обсуждают как командира — обычное дело, ничего страшного в этом нет.

То, как легко Ростик об этом догадался, показало, что он будет в отличной форме, когда дело дойдет до переговоров. Может, даже приступ всезнания у него возникнет или еще что-нибудь столь же ценное. Только бы прежде времени не случилось, тогда можно и испортить все дело.

— Со мной Лада и Яха. На пушке — Футболист.

— Загребных я, пожалуй, двух возьму, — медленно проговорила Лада. — Микрала и Чераку, — она повернулась к Ростику, — ты с ним не летал, кажется, а он выносливый, как буйвол.

— Не летал, — отозвался Рост, — но знаю.

Черак был п'током, одним из тех, кого присоветовал использовать Манауш, знающий всех, кто когда-то имел отношение к антигравам. Причина была понятна, летать приходилось много, иногда очень много, вот штатные загребные и не справлялись. К счастью, среди пурпурных было немало п'токов, которых раньше уже использовали в таком качестве, а на полетную норму питания перейти из них были согласны почти все. Даже Манауш приобрел себе замену, как бы собственного второго пилота, такого же, как и сам, мускулистого и внешне невыразительного г'мета. Но в воздухе этот самый парень, которого почему-то среди людей прозвали Кучером, работал совершенно невероятным образом, у него даже Лада пробовала учиться. И как-то под вечер выразилась в том смысле, что жалко, что Кима тут нет, он бы мог повторить эти трюки. Подразумевая при этом, что остальные пилоты на это повторение не способны.

— Может, вместо меня Кучера возьмете? — спросил Яха. — А то я ведь с бортовых пушек стрелять почти не умею.

— Я умею, — буркнула Лада.

— А если...

— Все, — вмешался Ростик. — Тут важно будет не стрелять, а доложить потом, что произошло, если произойдет... Поэтому — ты.

Рост уже давно понял, что Яха, несмотря на желание всегда держаться сзади, в тени, на третьих ролях, непревзойденный наблюдатель.

Они взлетели с назначенным экипажем. Рост сидел на мешках с топливными таблетками в корме, придерживал свое ружьецо, даже не думал ни о чем, что тоже было неплохо, потому что это подразумевало возможность собраться позже. Когда будет нужно и наилучшим образом.

Долетели быстро. Лада не подвела, отыскала выставленный среди не слишком высоких деревьев шест с красной тряпочкой с первого же раза, даже по курсу, кажется, не рыскала.

Место для посадки Ладку разозлило, но она и тут справилась, выбросила Роста с первого захода, хотя приказала котел не глушить, чтобы мощность на антигравитационных блинах не упала. Рост выбрался через донный люк и пробился между двумя крайними блинами, ощущая, как кровь у него уходит в ноги, и голова кружится, и вообще как эти самые блины обжигают его, словно бы даже не жаром, а, наоборот, каким-то холодом.

Но выбрался. Должно быть, Лада все-таки чуть сбросила их мощь на время, пока он будет под лодкой проползать. И тут же взлетела, покачалась, словно самолет, обозначая, что у нее все в порядке. Рост забыл ей сказать, чтобы она отошла подальше, но потом решил, что она бы и не послушалась. Слишком уж трудно было вглядываться между деревьями, пусть и по-зимнему без листьев, в то, что происходило внизу.

Он подошел к шесту высотой чуть не в десяток метров, с розоватым флагом, совсем не кумачовым, как бывало во время демонстраций на Земле, и сел на кучу сухих веток, заранее кем-то приготовленных.