Экспедиция к предкам

— Минутку! — Академиков указал на невысокий устланный коврами глинобитный помост слева от арки. — Там продаются люди! Подойдем.

Полупьяные, но очень деловые воины, очевидно, только недавно вернувшиеся из какого-то победоносного похода, выталкивали на помост израненных, обнаженных пленников, избитых, плачущих женщин, перепуганных детей и подростков. Некоторые были связаны попарно, у других руки были скручены за спиной. Только перед самым помостом с них снимали веревки, и каждый выходил на него отдельно. А покупатели прохаживались между ними, щупали мускулы, смотрели, нет ли на коже опасных язв, заглядывали в рот и считали зубы…

Как раз, когда мы вплотную подошли к помосту, маленький, зверского вида воин выводил пару, которую только что развязал. Это была довольно странная пара — нигде не раненный, очень покорный на вид, даже какой-то самодовольный толстяк и несчастный кривоногий уродец — мальчишка лет двенадцати, со скрюченным телом, тупым взглядом и струпьями на щеках и вокруг рта. Едва только их развязали, толстяк брезгливо оттолкнул от себя калеку и бодро-весело побежал на помост продаваться. Мальчишка беспомощно взмахнул руками, зацепился ногой за ногу и упал…

— Ну и товар! — загоготали в толпе. — О, великий и непобедимый воин Гишкугарни, скажи нам, в каком кровопролитном бою ты добыл это сокровище и сколько заплатишь тому, кто тебя от него избавит?

— На бурдючок давай — и бери.

— А не слишком ли дешево ты его ценишь? Ведь ты, наверно, всю дорогу, как ишак, тащил его на своей спине! Это тоже надо учесть!..

— Глупые речи! Его тащил вовсе не я, а этот толстый раб-кондитер, по имени Шу-Амурру, которого я взял в плен и теперь продаю. Эй, кто любит сладкое? Продается искусный кондитер по имени Шу-Амурру, принадлежавший жене побежденного нами…

— Кто кондитер?.. Где продается кондитер? — услышали мы вдруг уже знакомый нам женский голос. — Беру кондитера!..

Раззолоченные носилки с розовыми занавесками приближались к помосту. От множества набитых в них покупок они, несомненно, сильно потяжелели. То, что не поместилось внутри, рабы, сопровождающие носилки, несли следом на головах.

— Здесь, здесь кондитер, госпожа! — закричал коротышка-воин, сразу забыв о мальчике. — Ты только взгляни на этого красавца!..

Толстяк на помосте гордо выпятил грудь и выставил вперед плечо, отмеченное клеймом его прежней владелицы.

— Подведи!

Воин дал толстяку древком копья по шее, чтобы тот поторапливался. Впрочем, в этом не было никакой нужды — со сладчайшей улыбкой на лице кондитер уже сам скатывался по ступенькам.

— Сколько ты за него возьмешь?

— Тринадцать сиклей серебра, госпожа.

— Посмотрите на мальчика! — внезапно воскликнула Нкале.

Глаза ее были устремлены на забытого всеми калеку, который лежал на земле рядом с носилками. Полуприкрыв рукою лицо, он из-под пальцев зорко следил за всем, что происходило вокруг. Никто не обращал на него внимания И тут мы с изумлением увидели, как тело его начало медленно выпрямляться, кривые ноги вытянулись во всю длину, и вдруг, молниеносно перевернувшись на бок, он со змеиной ловкостью исчез под носилками… Только легкое колыхание свисающих до земли занавесок какую-то долю секунды свидетельствовало еще о том, что все это нам не почудилось…

Кондитер между тем был продан. Теперь все участники сделки должны были отправиться к писцу, чтобы оформить документ на покупку. Рабы подняли носилки.

— Стой! — не своим голосом вдруг завопил воин, растерянно озираясь по сторонам. — Куда девался этот проклятый раб!..

— Убежал раб!.. Раб убежал! — заволновалась охочая до всяких происшествий толпа. — Его найдут и казнят! Вот будет потеха!

— Колченогий не мог далеко уйти, — орал коротышка. — Ищите его!

— Мне некогда тебя ждать, воин! — капризно крикнула покупательница, высовываясь из носилок. — Я ведь купила твоего кондитера Шу-Амурру, а не кого-то другого, правда? И теперь я спешу домой, чтобы убедиться в его искусстве!

— Но мой другой раб — Кривоногий Кузнечик!..

— Его найдут и казнят, будь спокоен! Пусть глашатай объявит. Скажи ему и поторопись за мной.

Носилки, под которыми прицепился мальчик, двинулись сквозь толпу. Они и так были тяжелыми, а потому рабы, которые несли их вдоль помоста, не замечали добавочной тяжести. Мы шли сзади. Странный мальчик совершенно завладел нашим воображением. Кто он? Откуда?.. Попытка выдвинуть усики шлемов, чтобы узнать его мысли, кончилась полным провалом. Мысли и чувства всех находящихся рядом с нами людей, достигая нашего сознания, смешивались, наслаивались друг на друга, путались и взаимно переплетались, сливаясь в такой бред, который, наверно, не снился еще ни одному психу. Здоровый мозг не мог этого вынести. Опоздай мы на несколько секунд задвинуть усики, мы бы неминуемо сошли с ума…

Когда мы немного пришли в себя, мы увидели, что воин Гишкугарни уже присоединился к нам, а на возвышении, посреди помоста, стоит глашатай. Голова его была увенчана высокой остроконечной шапкой. Сложив рупором ладони у рта, он обращался к толпе: