Экспедиция Казарина

А кто он, Казарин? Рядовой кандидат наук, коих в России великое множество. Теперь его очередь усомниться в постулатах истории человечества? Если так, то это значит подвергнуть репутацию ученого, нашедшего исторический клад, критике научного сообщества. Еще в детстве Колю Казарина увлекала всякого рода древность и рассказы отца, заядлого нумизмата, о старинных монетах, которые хранились в его коллекции. Именно с нумизматики у подрастающего парня появилась тяга к археологии. Будучи еще учеником начальной школы, он мечтал о старинных находках и раскопках складов оружия, оставшихся со времен Великой Отечественной войны.

Когда ему было двенадцать лет, он организовал знакомых и друзей на раскопки складов оружия в Подмосковье, места захоронения которых, по его утверждению, он знал точно. Таких следопытов тогда еще не называли «черными копателями» и никто не препятствовал их раскопкам. Подросток Коля Казарин долго изучал «исторические материалы» битвы под Москвой, доступные из различных источников – рассказов ветеранов ВОВ, школьной программы, даже специально подбирал художественную литературу по теме «Битва за Москву».

Ему казалось тогда, что эти «материалы» точно указывают места, где спрятаны склады немецкого оружия. «Прокопав» все лето группа подростков так ничего и не нашла, если не считать нескольких гильз от снарядов, полусгнившего ствола пушки-сорокопятки, одного немецкого автомата, сильно изъеденного коррозией и непригодного даже для школьного музея.

Ребята, которых организовал Коля Казарин на раскопки, открыто возмущались и стыдили его за авантюру, зря отобравшую у них время летних каникул. Это первая неудача будущего археолога заставила его осторожно относиться к документам и свидетельствам, указывающим на места захоронения археологических артефактов. С тех пор Казарин все проверял тщательно, каждую строчку исторического документа, определяющего координаты будущих раскопок.

После окончания средней школы, выпускник Казарин, попытался поступить на исторический факультет МГУ по специальности «Археология». К тому времени он уже твердо решил, что хочет стать археологом и никем больше. Но поступить с первого раза ему не удалось по причине огромного конкурса на эту специальность. Но Николай не расстроился, не бросился в другой ВУЗ – он знал, что поступит в следующий раз, усиленно подготовившись к экзаменам. Так и произошло, на следующий год Казарин успешно выдержал конкурс и был зачислен студентом истфака МГУ. В те времена высшее образование было бесплатным, преподавательский состав кардинально отличался от нынешнего, «не брезгующего левыми заработками».

Вспоминая студенческие годы, Казарин отмечал, что в советские времена строго обеспечивалось качество высшего образования. Сам Казарин взяток никогда не брал и с презрением относился к тем, кто промышлял «левым заработком» в ВУЗе. Он с ужасом думал о том, кто сменит нынешних российских ученых, инженеров и руководителей. Люди, купившие дипломы в стенах сегодняшних вузов, не могут считаться специалистами, а тем более учеными. Дипломы есть – но знаний нет! Не трудно спрогнозировать крах российской науки и всей высшей школы, если предположить, что «покупка оценок, зачетов и диссертаций» будет происходить и дальше.

Высшая школа сегодня представляет собой гигантский теневой рынок, на котором крутятся миллиарды рублей. Диплом на этом рынке стал, чуть ли не финансовым документом. Он покупается, чтобы в дальнейшем определять цену работника на рынке труда. Количество бюджетных мест в вузах сокращается, а на коммерческой основе – увеличивается. И это при том, что и «бюджетные» студенты должны платить. Конкурентная борьба за эти якобы бесплатные «путевки в жизнь» настолько высока, что порождает готовность оплачивать искусственно создаваемые квазитовары вроде оценки, которая резко падает, если преподаватель не «заряжен бабками».

Даже скромные оценки этого рынка превосходят самые смелые ожидания. По мнению экспертов – это около полумиллиарда долларов только за летний период вступительных экзаменов. В то же время за бортом этой системы оказывается большое количество талантливых, но малообеспеченных выпускников средней школы.

Одна знакомая Казарина, получившая в советские времена образование в престижном ныне институте, объясняла, что ее дочь, заканчивающая в этом году школу отлично и рассчитывающая пойти по материнской стезе, судя по всему, не поступит. Нет, она, как положено, занимается с преподавателями вуза. Итоговая сумма, которую надо заплатить, на сегодняшний день неподъемна. Речь идет о 35 тыс. евро для гарантированного поступления на бюджетное место и 15 тыс. – на коммерческое. Нужно годик подождать, собрать деньги.