Экспедиция (СИ)

Взяв годные детали у конфедератов для своих телег, двинули дальше. Чем севернее, тем меньше на радаре людей. Снова начались леса да овраги. К ночи вышли к обширному кукурузному полю, уже изрядно высохшему и пожелтевшему. Но бойцы всё равно бросились искать початки, об которые в итоге только зубы можно было сломать.

На поле и разбили лагерь, организовав охраняемый периметр.

Весь день я глаз не сомкнул, пребывая в кабине меха и следя за радаром. И теперь пришлось нести службу какое–то время.

Люди вымотались настолько, что завалились буквально там, где и остановились. Я уже не говорю о не подготовленных моряках и помощнике туляка, который стёр ноги в кровь и уже вторые сутки ехал в телеге.

Ночь выдалась спокойной. К трём утра со смены Зотова я выполз из кабины и вырубился мёртвым сном. В мехаре я уснуть всё равно бы не смог. А на земле и одеяле, как на самой мягкой царской перине вышло.

Утром пробудился с острым чувством тревоги, вцепившись в револьвер. Будивший меня казак, даже шарахнулся в сторону, когда я подорвался.

Бойцы рассказали, что на юге небо периодически светлело от вспышек. Для нас это ничего хорошего не предвещало. Потому что в Хьюстоне у нас корабль стоит. Армии янки ничего не стоит западнее пойти, а аэропланам–разведчикам Британии «Жемчужину» с воздуха увидеть.

Почему Небесная не догадалась переносной телеграф затребовать у туляков остаётся загадкой. Было бы неплохо.

Хотя поклажу с раненными тащить всё труднее. К полудню новости не утешительные, троих с телеги ещё и залихорадило.

На очередном привале собрались на совещание с командирами за густыми колючками, подальше от бойцов. Стали шёпотом проблему обсуждать, которую и обозначила Небесная:

— Мы катастрофически отстаём от графика.

— Третья часть личного состава раненные, а лошади, что тащат телеги с ними, скоро подохнут, — отрапортовал Колчак взвинчено.

— Кто знал, что здесь столько дикарей, — выдавил Олег.

— И британцев, — добавил Илья. — Это ж они спровоцировали и подняли «в ружьё» целую армию. Вот почему они у Нового Орлеана закрепляются, готовясь к затяжной войне. Янки их прогнать хотят.

— Мы ушли от темы, — напомнила Небесная, поглядывая на меня слишком уж настороженно.

— Нам следует разделиться, — произнёс Зотов жёстко. Этот вообще взгляда не поднимает.

— Иначе никак, — согласилась принцесса. Похоже, они с майором уже это обсудили.

— Разделиться в вашем понятии — это оставить всех раненных и заболевших? — Уточнил Колчак с нажимом.

Начались тихие, но яростные споры, где даже я высказал своё мнение в пользу людей. Ведь оставить беспомощных — это бросить их на верную смерть. Выслушав все мнения, Настя попросила тишины и озвучила хладнокровный вердикт.

Ещё два дня мы будем продвигаться на север вместе в поисках хорошего укрытия. А затем с пятью мехарами возьмём тридцать самых боеспособных десантников и двинемся налегке без всяких телег, распределив поклажу между бойцами и меха–гвардейцами…

Сняли лагерь и двинули по пересечённой местности угрюмо. День по скудным лесам и полям. Ночь пережили без единого выстрела и всяких нападков, отправились дальше.

К полудню пришлось идти под палящим солнцем в горку, за которой надеялись выйти к реке, обозначенной на карте. Но Колчак что–то перепутал, вместо чистой воды нас встретило целое болото, которому не видно конца.

Надо признать, место живописное. И судя по радару, практически безлюдное. На западе редкие точки, ничего серьёзного.

— Вот и приплыли, — раздалось на выдохе от Зотова, вставшего на пригорок одним из первых на своём мехаре.

И, тем не менее, проглядывались тропки и зелёные островки, высокие, основательные деревья со свисающими вертикально вниз ветвями, словно украшениями.

Под лучами солнца блики добавляли зрелищу сказочности.

И немного отвлекли от враждебного настроя. А затем вдруг всё изменилось, когда внизу заметили серого аллигатора, который тут же со всплеском рванул в воду. За ним потянулись его собраться, выдавая себя!

— Мдаааа, — протянул Колчак. — Вот поэтому здесь ни янки, ни конфедераты, ни людоеды, чёрт бы их побрал, не лазят. Просто отличное укрытие.

Зазвучали лёгкие шлепки и ругань. На бойцов набросились голодные комары.

Не успели толком отбиться по воде пошли разводы, задрожала земля. Похоже, аллигаторы не нас испугались! Птицы с деревьев сорвались целой стаей в нескольких сотнях метров от нас и рванули прочь.

Затаив дыхание ждём, когда вылезет тварь. Бойцы со стонами укладываются на землю под торжествующим комариным писком, чтобы принять бой. Звучат щелчки затворов. Мы в свою очередь поднимаем наш крупный калибр, который теперь таскаем и с которым неразлучны.

Несколько новых толчков, похожих на сейсмическую активность, немного обнадёжили. Тем временем комаров налетело ещё больше.

— Отбой, это землетрясенье, — заявила принцесса с облегчением в эфире, кивая на горы с северо–востока.

На горную гряду смотрю вслед за ней и я через свою 16–кратную линзу. И сердце моё, ухая, обваливается.

За дымкой меж сопок что–то тёмное мелькнуло и скрылось.

Нечто очень большое, с шипами на хребтине.

И мне, чёрт возьми, не показалось!