Эксперимент

– Ты? Девушка, которая ушла от своего мужа? Которая спит черт пойми с кем, оставаясь при этом замужем? Которая готова была трахаться со мной, как только мы встретились? Правда? Ты считаешь, что у тебя есть право говорить о морали?

Эстер вросла в землю. Слова Джонни больно ранили ее. Унизили. Как он только осмелился сказать ей такое? Либо он лжец, который все это время притворялся, что любит ее, либо он не понимает, о чем говорит сейчас, не контролирует себя. Неужели можно смотреть на человека с такой неприязнью, если действительно дорожишь им? И тем более упрекать в том, в чем Джонни сам отчасти повинен.

– Ублюдок. Ты просто ублюдок! – бросила Эстер. – Я из-за тебя ушла из семьи. Я сейчас с тобой. Ты сам меня просил приехать к тебе.

– И что? Я не осуждаю тебя. Но напоминаю, что ты тоже не идеальна.

– А кто идеален? Ты? Наркоман, вечно творящий херню! – сорвалась на крик Эстер.

– Минуточку! Талантливый наркоман и алкоголик.

– И что?!

– Мне можно.

– Ты так считаешь?

– Я в этом уверен, – спокойно заключил Джонни.

Эстер поразилась переменам, произошедшим с ним буквально за один вечер. Еще утром он был нежен, ласков и заботлив, а сейчас резал ее без ножа. А главное, за что?

– Я собираю вещи. Это невозможно, – нервно заявила Эстер. Она направилась в спальню, чтобы одеться.

– Отлично. Давно пора. Ты мне весь мозг вынесла своими нравоучениями, – отрешенно сказал Джонни.

Эстер хотелось оказаться в любом другом месте – лишь бы не здесь. Переместиться, чтобы не видеть нахального лица Джонни и не слышать его холодного голоса. Она рассеянно кинула в сумку зубную щетку, кредитку и расческу. Первое, что попалось ей под руку. Быстро натянув на себя майку и джинсы, Эстер выбежала на улицу.

– Я заберу вещи завтра. У меня нет сил больше выносить тебя. И мало у кого хватит нервов на это! – крикнула она напоследок.

Грязные тротуары с розоватыми подтеками от мусора или блевотины, дома с выбитыми окнами, бездомные люди в лохмотьях и запах мочи внезапно окружили ее. В какой момент она свернула не туда и как долго продолжала идти, Эстер не знала. Мимо проходили незнакомцы, как тени. Они о чем-то разговаривали и даже смеялись. До слуха четко доносился детский плач – скрипучий и нарастающий. Эстер шла по наитию, сама не зная куда. Ноги еще держали ее, но она уже ощущала нестерпимую усталость. Еще немного, и Эстер рухнет на землю.

Эстер нашла лавочку неподалеку от придорожного бара и легла на нее, не беспокоясь о чистоте изрисованных краской досок. Сил держать спину больше не было. Эстер бесцельно скользнула взглядом по ночному небу в попытке найти хоть одну сверкающую звезду, но безрезультатно – мрак и в душе, и в небе. Приступ необъяснимой, мучительной тревоги, сопровождаемой страхом перед необъяснимой опасностью, сковал ее.

Впервые панические атаки начались у Эстер после того, как Джонни всю ночь провел в лихорадке. Его тошнило, только не выворачивало наизнанку, поднялась сильная температура, начался бред. Эстер хотела позвонить в скорую, но Джонни категорически запретил ей это сделать. Ту ночь она провела без сна – поила его, смачивала лоб холодной водой, держала волосы. Страх был удушающим, но слечь в постель или забиться в угол не было времени – Джонни требовалась ее помощь. Через несколько дней он полностью восстановился, но сильно исхудал. Смеялся. Уверял, что просто отравился. В дальнейшем панические атаки возвращались к ней не единожды – Эстер знала наверняка, что надо просто переждать – уже через несколько часов станет легче.

На лбу выступила испарина. Ей захотелось укрыться где-нибудь, почувствовать что-то родное и теплое. Родительский дом? Муж? Джонни? Куда бежать? Где бы она хотела оказаться сейчас?

Эстер поднялась с лавки и села.

Зачем ей это все? Еще немного стресса, и случится нервный срыв. Еще чуть-чуть, и она будет собирать себя по частям. Действительно ли эта любовь стоит того? Да и любовь ли это, если она разрушает ее? У Эстер закружилась голова. Ни на один из ее вопросов не было единственно верного ответа. Она может лишь предполагать и идти на ощупь, прислушиваясь к ощущениям. А ощущения настойчиво твердили ей, что пора уехать. Куда угодно, но подальше от Джонни. К такому решению Эстер не была готова. Оно ей не нравилось, поэтому Эстер отвергала его. И здравый смысл отвергала тоже.

Эстер выбрала в интернете ближайший отель и сняла номер. Комната оказалась небольшой, но, к счастью, стены были выкрашены кремовым цветом. Темная палитра давила на нее во время панических атак.

Сопротивляться унынию не хотелось. Анализировать поведение Джонни тоже. Он опустошил ее. Не осталось ни радости, ни боли, одно лишь удушливое чувство беспокойства и одиночества. Что приложить к истерзанной душе? Какое лекарство найти?

Эстер прижала одеяло к сердцу, как будто закрывая в себе брешь. Не в силах побороть тревожность, она все же села за стол, взяла ручку и бумагу. Эстер решила излить свои переживания отельному блокноту. Она напишет все, что приключилось с ней за последнее время. На шероховатом листе появились первые неразборчивые строчки: