Эксперимент

Пожалуй, деньги были единственным, из-за чего пара никогда не ссорилась. В остальном отношения Джонни и Эстер претерпевали не самые легкие времена. Они ссорились, расходились, сходились снова, иногда даже дрались. Например, несколько недель назад Джонни вывел Эстер из себя тем, что напился и начал спорить с ней о жизни. Джонни твердил, что она многого не понимает, ведет себя как инфантильный ребенок, а в конце добавил: «Может быть, тебе действительно нужен был отец вроде Джека, а не я. Я полностью свободный человек, и тебя не должно волновать, сколько алкоголя я могу себе позволить». Для Эстер эта фраза прозвучала как вызов. Она, недолго думая, схватила в руки ножницы и испортила самую любимую картину Джонни. Тогда у Джонни чуть не прихватило сердце. Он пошатнулся, поперхнулся виски и с яростными, помутневшими от гнева глазами бросился на Эстер. Она в одном белье выбежала на улицу и, перепрыгивая через ступени лестницы, быстро оказалась за калиткой. Джонни как сумасшедший погнался за ней. Эстер готова была поклясться, что Джонни мог удушить ее своими руками, так страшно он выглядел в минуту неконтролируемой злобы. Но на ее сомнительное счастье, Джонни упал на лестнице, не рассчитав высоту ступеней, а потом не смог найти в себе сил, чтобы подняться. После этого Эстер неделю залечивала ему ушибы и синяки, а Джонни вымаливал у Эстер прощение за несдержанность.

Их страсть росла и крепла с каждым днем, как крепнут раковые клетки в ослабленном организме. И если Эстер пыталась слабо бороться с больной любовью, то Джонни погряз в ней, как в зыбком болоте. Он не уживался с Эстер, но и не мог с ней расстаться. Он постоянно спорил и перечил, но также чувствовал, что они единое целое. Иногда Джонни даже ощущал ненависть к Эстер, ненависть, вызванную чрезмерностью.

Эстер тянуло к Джонни, тянуло, как к наркотику. В первое время небольшой дозы было достаточно, чтобы получить удовольствие и не подсесть. Но потом Эстер стала потреблять «Джонни» все больше и больше. Он растекся по ее венам, распространился по нервным окончаниям, проник в самые отдаленные участки мозга.

У наркоманов существует три стадии передозировки – легкая, средняя и тяжелая. И если можно использовать эту аналогию применительно к Джонни и Эстер, то они плавно перетекали из средней к тяжелой стадии отношений.

Эстер стояла перед большим зеркалом в спальне и пыталась вспомнить, когда до этого она чувствовала себя более привлекательной. Бархатное платье, красиво облегающее грудь, было сшито как будто по меркам, снятым с нее.

Стоит отметить, что со вчерашнего дня пара заключила временное перемирие, чтобы не портить настроение Джонни перед ответственным вечером. Он попросил Эстер не играть у него на нервах, на что она взамен попросила у Джонни не напиваться до беспамятства. Оба впервые за все время пошли друг другу на уступки.

Джонни аккуратно приоткрыл дверь в спальню и заглянул внутрь. Эстер перевела взгляд с великолепного отражения в зеркале на Джонни.

– Я готова, – взволнованно сказала она.

Джонни вошел в спальню. Он очарованно посмотрел на безукоризненно завитые локоны Эстер, собранные в лаконичную прическу, на ее соблазнительные красные губы, чувственно подрагивающие в улыбке, на тонкие запястья с золотым браслетом. Вся самая дорогая одежда на Эстер не могла бы впечатлить Джонни, но то, как она себя чувствовала, какую стать и осанку приобрела, вызвало в Джонни волну восторга.

Из обманчиво миловидной девушки Эстер превратилась в настоящую светскую львицу, способную вызвать восхищенные взгляды и молчаливую зависть. Такой Джонни знал ее на самом деле – горячей, бескомпромиссной и безукоризненной.

– Роскошь тебе к лицу, – сказал Джонни и присел на белую тумбу.

Он хотел раскурить сигару, которую принес с собой, но, порывшись в карманах пиджака, не нашел спичек и обреченно вздохнул.

Эстер подошла к Джонни и соблазнительно прошептала на ухо:

– А тебе идет трахать роскошных женщин.

Джонни воодушевился и провел кончиками пальцев по голому бедру Эстер, направляясь вверх. Наткнувшись на трусики, он поморщился.

– Это лишнее, – насмешливо сказал Джонни, и Эстер кокетливо рассмеялась.

– Нет, Джонни, не сейчас, – обольстительно проговорила она и вышла на кухню.

Милош в это время заедал очередную порцию виски итальянской колбасой. Он настолько привык к крепкому алкоголю, что мог пить что угодно, даже не морщась. Милош откусил от палки салями и бросил ее обратно в холодильник.

– Я собралась, – сказала Эстер и села за стол.

– Ты выглядишь потрясающе! – искренне восхитился Милош, пытаясь широко улыбнуться с набитым ртом.

Джонни пришел на кухню вслед за Эстер. Ему предстоял вечер, суливший ему либо фееричную победу, либо ужасное в своем масштабе поражение.

– Милош, ты напьешься до начала игры, – беззлобно подколол его Джонни, на что тот картинно закатил глаза.