Эксперимент

Он долго следил за происходящим и двигал только глазами. Растерянный, будто двоечник у доски. Домашнее задание не выполнено, но думать об этом теперь уже поздно. Учитель поставил оценку в журнал.

— Восемь человек погибло. Вся третья смена. Техники, — хрипло сообщил Петров.

— Вы видите теперь, что происходит? — победно спросила Ольга. Хоть и нечему было радоваться, она не сдерживалась. — Антон говорил вам, но вы не слушали. Верили в… А во что вы вообще верили? Надеялись на авось? Что вирус будет трепетать перед творцом? Вот теперь смотрите, как любят они своих создателей.

— Этого не может быть. Мы для них боги. Богов нельзя трогать.

Кощей подошёл ближе к главному экрану, что цилиндром стоял в центре зала. Дотронулся до него ладонью. Кощею не верилось в происходящее, а вместе с ним и всем остальным. Каждая смерть на родине — это трагедия. И пусть в экспедициях потери ожидаемы и неизбежны, они не могут достигать такого количества. Это просто невозможно. Но монитор показывал, что ещё одним невозможным стало меньше.

Чёрные заполняли здания, набивались в них, выдавливали свет и не оставляли шанса всем ищущим там убежища. Даже крики не успевали вырваться из окон. А чёрные медленно и размеренно ползли дальше. К командному пункту.

Купол жизнеобеспечения замедлил их. Не давал лишнего ускорения и заставлял двигаться немногим медленнее человека. Но спастись жертвам это не помогало. Их всё равно настигали и отнимали жизнь.

— Жанна! — закричал Петров, вскочил с места и бросился на улицу.

Он увидел смерть своей возлюбленной и не смог сдержаться. Чёрные оставили Жанну неподвижно лежать на траве, а Петров и не заметил, когда это произошло.

— Они убили пятнадцать человек. Может, больше, — говорила Ольга в микрофон. Так, чтобы слышал и Антон, и глава экспедиции.

Но старик, упёртый сукин сын, не обращал на её слова никакого внимания.

— Я уже рядом. Две минуты. Вижу базу.

Антон говорил спокойно, и Ольга от этого успокаивалась. Приятно, что хоть один из всей команды сохранил рассудок и остался скалистым островком в пучине паники.

— Этого не может быть, — беспомощно повторял Кощей.

— Антон почти добрался. Пойдём на улицу.

— Места в «Горыныче» хватит только на пять человек, не считая пилота, — Кощей повернул побледневшее лицо к Ольге. — На всех не хватит.

— Ничего, потеснимся, если надо.

Ольга вышла на небольшую площадь с прямыми улицами, как спицы, тянувшимися в пять сторон. Три из них были заняты чёрными, и те приближались. Оставалось всего пара минут, прежде чем в компункте воцарится новый повелитель. Вирус захватит свою колыбель. И кто бы мог сказать наверняка, сможет ли изменить код программы или медленно поползёт дальше.

— Оля, отойди немного, я захожу на посадку.

Ольга прижалась к стене. Крылатый змей сел на крошечную площадку перед компунктом, снеся ориентиры для виртуальных деревьев. Когтями вонзался в траву и с каждым шагом вырывал её клочьями. Перегородка открылась ещё до того, как «Горыныч» остановился.

— Только не говори, что ты одна выжила, — Антон выглянул из кабины, осмотрелся.

— Нет. Сейчас.

Ольга бегом вернулась в здание. Все стояли возле экрана и смиренно наблюдали крах экспедиции. Спасаться не подумали, даже когда прилетел «Горыныч».

— Вы совсем сдурели? Быстро на улицу, пока чёрные до нас не добрались.

— А зачем? — с маниакальным спокойствием спросил Кощей. — Это всего лишь проекция.

Но остальные пробудились от летаргии ужаса и бросились навстречу к спасению.

— Кощей Вячеславович, вы с ума сошли? Мы перезагрузим программу и начнём заново. Глупо погибать из-за пустяка.

— Ты не понимаешь, Каразина. Программу нельзя перезагрузить. Мы создали цивилизацию и несём ответственность за её развитие. Боги должны умирать вместе со своими мирами.

— Мы не боги. А это просто симуляция. Без ядра «Альфы» она не сможет существовать.

— Ты не видишь то, что видно мне, девочка. Этот мир идеален. И конец его прекрасен.

— Кощей Вячеславович, прошу вас, пойдёмте. Умоляю. Хотите, я на колени встану? Неужели вы не понимаете, что для человечества вы значите невообразимо больше, чем для программного кода? Он даже не догадывается о вашем существовании.

Ольга упала на колени, плакала. Она не могла оставить своего идола. И умирать не хотела. На улице ждала любовь, а здесь готовился к смерти смысл жизни. И, разрывая сердце на две части, дилемма причиняла совсем реальную, ощутимую боль. Словно раскалённым ножом она проникала в грудь.

— Пожалуйста, Кощей Вячеславович, я не хочу умирать.

— Так проваливай. Спасайся со своим Красильниковым. Нечего сопли разводить.

— Без вас я не уйду.

— Оля. У тебя одна минута. Или я улетаю, — прозвучал через наушник голос Антона. Но ему Ольга не ответила.

Она обращалась к капитану:

— Кощей Вячеславович. Умоляю.

— Нельзя же быть такой дурой! — фыркнул Кощей, подошёл, схватил её за руку. Сжал больно, крепко. И потащил на выход. — Детский сад какой-то развела.

— Спасибо, Кощей Вячеславович. Спасибо, — повторяла Ольга, едва успевая за капитаном.

Чёрные уже подошли к площади и медленно приближались к самолёту.