Эксперимент «Исола»

Тогда-то мне и позвонили из проекта RAN. Уже во время первого разговора (секретарь, судя по раздраженному голосу, сильно себя ценил) мне показалось, что это важно. Словно я ждал звонка, сам того не зная. Когда Анна предложила мне место в своем поезде, я отказался, а потом наблюдал за ее триумфом, стоя на скучном перроне. Я твердо решил не повторять этой ошибки, если на станцию вдруг придет новый поезд. Мы условились насчет времени, и через несколько дней я вошел в вестибюль одного из немногих пятизвездочных ресторанов. На мне был мой самый дорогой импортный костюм – я надеялся, что выгляжу в нем респектабельно. Секретарь забронировал отдельный кабинет и сделал заказ для нас обоих, даже не спросив меня, что бы я хотел выбрать.

– Так-так, – сказал секретарь. – Значит, вы заинтересовались.

Это утверждение меня сильно удивило: я не знал, о чем речь.

– Да, конечно. Но надеюсь, что во время нашего разговора я узнаю больше.

Секретарь, судя по выражению лица, считал, что посвящать меня в подробности не обязательно, однако он глубоко вздохнул и заговорил.

– Как вы, конечно, поняли из телефонного разговора, речь о разовом поручении. Вы в качестве наблюдателя будете участвовать в весьма щекотливом процессе набора персонала. Ничего больше я не могу рассказать, пока не получу вашего согласия. Поручение вы будете выполнять в обстановке строжайшей секретности, в уединенном месте, в закрытой группе. Мы будем работать со скрытыми агентами, а обстоятельства в определенный момент станут… скажем так, весьма сложными. Мы хотим, чтобы ситуация стала более устойчивой благодаря вам, человеку, который в критические моменты сможет прийти на помощь и поддержать других, а также поймет, что положение меняется. Я читал досье и имею полное представление о вашем военном прошлом. Мы ценим ваши знания и умения. Вы воспользуетесь ими, а мы воспользуемся вами.

Я был сбит с толку. Я ожидал предложения работать в канцелярии: секретные поручения, оперативные мероприятия. А мы обсуждаем какое-то невнятное разовое поручение. Совершенно не то, на что я надеялся.

– Прошу прощения, но я не вполне понял, что именно мне предстоит делать. О чем идет речь?

Секретарь достал папку, протянул мне. Я вопросительно взглянул на него. Секретарь кивнул на папку:

– Откройте.

Я открыл папку и достал толстую пачку документов, судя по всему – личное дело. Я перевернул их первым листом к себе. На паспортной фотографии, прикрепленной в левом верхнем углу, было хорошо знакомое мне лицо. Лицо Анны Франсис.

Анна

Должно быть, Генри там, на склоне, прочел изумление на моем лице молниеносно: когда мы встретились взглядами, он покачал головой – едва заметное движение, смысл которого, однако, был совершенно ясен. Не показывай, что ты меня знаешь. Словно чтобы исключить непонимание с моей стороны, он шагнул ко мне, представился – имя, фамилия, будто мы до этого не встречались. Я, мысленно поблагодарив Генри, несколько скованно последовала его примеру. Не могу сказать почему, но дать Председателю и секретарю понять, что мы с Генри знакомы, было для меня, как раздеться догола. Я подумала: им же наверняка известно, что мы с Генри знаем друг друга, ведь мы с ним работали вместе, и действовали сейчас ужасно странно, с их точки зрения. Потом мне в голову пришла еще одна встревожившая меня мысль: если Председатель и секретарь в курсе, что мы с Генри знакомы, но попросили его скрывать этот факт, что в таком случае он здесь делает?

В холле секретарь раздал всем ключи от комнат. Моя располагалась на втором этаже, дальше всех по коридору, ближайшей к ней была Катина. У меня в комнате обнаружилась неприметная сумка, которую меня попросили распаковать для вида, чтобы вещи остались, и ни у кого не возникло бы никаких подозрений. Моя настоящая сумка с моими одеждой и бельем уже ждала меня на Стратегическом уровне. Я оставила дверь приоткрытой, чтобы слышать остальных. В комнату напротив моей вселился мужчина, выглядевший как руководитель предприятия; когда секретарь зашел к нему (он забирал телефоны, компьютеры и все, посредством чего можно было бы связаться с внешним миром), я услышала, как жилец громогласно жалуется на условия. Секретарь покорно извинился – со мной он разговаривал совсем другим тоном – как за недостаточно хорошие условия, так и за неудобства, связанные с необходимостью сдать ценные вещи, после чего перешел в мою комнату. Я отдала ему свой обычный телефон.

– Собрание в салоне через пятнадцать минут. Вы готовы? – спросил секретарь.

– Да уж, мне лучше приготовиться. Какой у меня теперь выбор?

Секретарь не ответил на вопрос.

– Значит, через пятнадцать минут. – Он захлопнул за собой дверь, и я осталась одна.