Экспериментальный фильм

Возможно, иконоборцы были правы: изображение бога – это крючок, цепляющий душу, ловушка, из которой невозможно освободиться. Когда человек видит бога, любого бога, перед ним стоит выбор – забыть или сойти с ума, пытаясь забыть. Встреча с богом влечет за собой попытку вырваться и за пределы собственной личности, которую древние греки называли «экстаз». Попытку уйти от себя в неведомые пространства.

Но есть еще один, третий путь, который я избрала для себя. Помнить, несмотря на невыносимую боль, которую причиняют воспоминания. Справляться со всеми последствиями, которые эти воспоминания порождают. Смиряться с неизбежным и гордо нести свои шрамы.

Этому я пытаюсь научиться каждый день, с переменным успехом. Но я стараюсь изо всех сил. Что мне это даст в конце концов? Смогу ли я спастись, или меня затянет одна из многочисленных трещин, сквозь которые зияет иная реальность, о существовании которой никто не хочет думать? Я знаю, кто обитает в этой реальности. Знаю, с кем мне придется столкнуться.

А может, напротив, я ничего не знаю. И не могу знать.

Возможно, я буду пребывать в неведении до конца своих дней.

В том разговоре с Саймоном я кое о чем умолчала, но сейчас скажу об этом вам. Меня бесконечно удивляет, что люди готовы принять любое чудо, если оно дарует им надежду на исполнение заветных желаний: прощение грехов, бескорыстную любовь, сознание того, что полученные раны – это знак избранности. Уверенность в том, что, выполняя свою работу, ты можешь оправдать собственную жизнь.

Чудеса, чудеса, белые, черные, серые. Они подобны теням на стене, которые рассказывают историю. Подобны магии. Они похожи на кино.

И все же в этом мире, как и в любом другом, скрыто немало загадочного, таинственного, того, что мелькает между кадрами…

…и только это имеет значение.

Жало

Эти записи прислала мне Сорайя Муш. Они были сделаны в Институте Фрейховена во время занятий по развитию «свободного воображения», своего рода курса для медиумов. Курс этот вела некая особа по имени Карраклу Девиз, и утверждается, что то, что вы прочтете, она написала под диктовку невидимых сил. Возможно, это сделал кто-то из ее учеников.

Так или иначе, я сразу узнала стиль.

Оттуда, где я нахожусь сейчас, трудно дотянуться до тебя. Так близко и в то же время так далеко.

Я даже не знаю, где я. Я пытаюсь предостеречь тебя, но ты не слышишь, ты никогда не слышишь. Никто из вас не слышит.

Видеть важнее, чем слышать. Поэтому я сделала это, сотворила их, хотя знала, что делать это не следует. Потому что. Потому что.

Мне очень тяжело, но я не оставляю попыток.

Я не смотрела вверх, ты знаешь, даже когда Она коснулась меня. И все же я знаю, что увидала бы. Я всегда это знала.

Я пыталась вырвать это знание из своей головы и выбросить прочь. Показать вам всем, что лучше ничего не видеть и ничего не знать…

Теперь я могу показать вам то, что видела. Почти все, что я видела. Черное чудо, ставшее ярким. Вспышку пламени, которое пожирает все.

Не смотри вверх, не делай этого. Всегда смотри вниз, а лучше закрой глаза и не открывай их, независимо от того, что ты слышишь. Независимо от того, кто к тебе придет и о чем попросит.

Я совершила ошибку, создав их, создав их все. Они не для тебя, не для меня.

Они не для кого-то.

Мой отец был убежден, что этот мир погибнет, и мы вместе с ним, если не последуем Его зову. Но мир не погиб. Теперь я думаю, трагедия состоит в том, что конец мира не наступит никогда. Он существует и будет существовать, вынуждая существовать нас, существовать до тех пор, пока не останется ничего, абсолютно ничего. До тех пор, пока прошлое, настоящее и будущее не сольются воедино.