Эксперт № 01-02 (2014)

Но вернемся к книге Тилли. Он предельно тщательно и конкретно анализирует опыт становления и развития (а также сворачивания) самых различных демократических государств, каждый раз пытаясь вычленить или проиллюстрировать основные принципы работы демократии. Так, одним из важнейших (и актуальнейших для России) является принцип доверия, в частности такой феномен, как сети доверия. «Демократии обязательно осуществляют частичное включение сетей доверия в публичную политику. Если базовые сети доверия, создаваемые гражданами для осуществления их коллективных предприятий, остаются в стороне от публичной политики, тогда у граждан мало стимулов, чтобы участвовать в этой политике, но очень сильны потребности укрыть свои социальные сети от политической интервенции. При таких условиях почти невозможно эффективно и последовательно претворять коллективную волю граждан в деятельность государства, по крайней мере без революции. Но полная интеграция, как при теократиях, родовых олигархиях и фашизме, также исключает возможность демократии. Это происходит недопущением перевода коллективной воли граждан — через переговоры — в деятельность государства», — пишет Тилли. И понятно, насколько такая картина сложнее того, что обычно рассказывают международные распространители демократии, для которых существует лишь два полюса: лучше и хуже.

Своими спокойными аккуратными рассуждениями Тилли, например, полностью уничтожает любимые аргументы о транспарентности (прозрачности): мол, чем больше транспарентности, тем лучше. Тилли, однако, показывает, что избыток прозрачности может быть ничуть не лучше, чем ее недостача.

И приводит пример удачной интеграции сетей доверия в сферу публичной политики: «В истории Европы первые случаи интеграции сетей доверия отмечаются в Республике Нидерланды в XVII в. Марджолайн Т’Харт указывает, что новое государство Нидерланды, в отличие от своих европейских соседей, уже и в XVII в. пользовалось большим доверием. Восстание Нидерландов в XVII в. против Испании привело к тому, что государственные финансы были организованы в исключительно рентабельную систему. По ходу дела бюргеры начали поспешно инвестировать в обеспеченные государством бумаги, связывая, таким образом, судьбу своих семей с установившимся режимом». Нидерландский пример показывает, что демократические практики формируются, может быть, и не случайно, но в результате того, как то или иное общество использует открывшиеся конкретные исторические окна возможностей. И если вы не воспользовались таким окном, то и демократия у вас будет получаться либо с опозданием, либо кривоватая. А пытаться внедрить демократические практики, так сказать, принудительно, по щучьему велению, и вовсе бессмысленно: скорее всего, не приживется.

Чрезвычайно интересным оказывается опыт Швейцарии, который наглядно демонстрирует, что постепенное движение к демократии не обязательно означает закрепление на завоеванных демократических позициях. Швейцария нам показывает, что зачастую потерпеть поражение на пути к демократии и откатиться назад для становления зрелого демократического государства полезнее, чем, выражаясь современным демократическим новоязом, прилежно выполнять домашнее задание по демократизации, присланное откуда-нибудь из Брюсселя или Вашингтона. «К 1847 г. Швейцария имеет самый низкий потенциал государства и демократии за весь описываемый период (1790–1848 годы. — “ Эксперт” ). Однако после того, как сторонники автономии и консерваторы нанесли своим противникам военное поражение, мирное урегулирование 1848 г. устанавливает национальный режим беспрецедентной демократии и высокого государственного потенциала… Она стала моделью децентрализованной демократии в Европе», — пишет Тилли. И эти его слова вселяют оптимизм. Может быть, и у нас в России все не настолько плохо. Может быть, и в России, в такой огромной и разнообразной стране, после того, как «сторонники автономии» и «консерваторы» нанесут поражение своим врагам, установится какой-нибудь беспрецедентный режим сильного государства и сильной демократии.

Тилли Ч. Демократия. — М.: Издательство Института общественного проектирования, 2007. — 264 с.

График 1

Потенциал государства и демократия

График 2

Траектории транзита от неблагополучия к благополучию

Конец послевоенного триумфа

Анашвили Валерий, главный редактор журнала «Логос»

В послевоенный период Европе удалось создать новый вид либеральной демократии, который страховал ее от повторения кровавых ошибок прошлого. Однако к настоящему моменту современное европейское демократическое устройство начинает разрушаться

Мюллер Ян-Вернер. Споры о демократии: Политические идеи в Европе XX века.