Экспресс на 19:45

Сердце Коры заколотилось, она потянулась к руке Селены. Дочь сжала ее руку в ответ. Рядом с такими волевыми людьми Кора всегда чувствовала себя бессильной. От волнения в горле у нее пересохло. Ладони покалывало.

– Не делай этого, – попросила она.

– Я должна, мам, – отозвалась Селена. – Если в течение двух часов я не выйду на связь, позвони Уиллу и в полицию. И расскажи им все.

Кора отпустила руку дочери и последовала за ней к двери. Она стояла на крыльце, наблюдая, как машина выезжает с подъездной дорожки и исчезает за поворотом.

Глава тридцать шестая Селена

Селена свернула на подъездную дорожку к дому своего детства, где теперь в одиночестве жил ее отец Даг. Она вспомнила, что раньше дом казался ей таким большим, таким величественным – с этими белыми колоннами и массивной дверью. Но сейчас он как будто сморщился. Двор, за которым любовно ухаживала ее мать, был запущен: коричневый газон, хлипкие кустики, пробивающиеся сквозь брусчатку сорняки. Дом был темным, обшарпанным – тогда как соседние коттеджи щеголяли яркими фасадами, ухоженными участками и тщательно продуманным ландшафтным освещением. Должно быть, с возрастом отцу стало труднее управляться с хозяйством. Марисоль, которая общалась с ним чаще, упоминала об этом. Но Селена не особенно ее слушала. Сестра простила отцу его метания. Селена не смогла – и не стала бы.

А теперь еще и это. Его грехи воскресли, чтобы воздать по заслугам – но уже не ему, а Селене и ее семье.

Она вышла из машины и уверенно зашагала по дорожке к дому. У двери она на мгновение застыла. В ее венах адреналином запульсировала ярость. Она принялась агрессивно впечатывать кнопку звонка в стену. Один раз, второй, третий. Наконец в доме зажегся свет. Сначала наверху, потом на лестнице – ее было видно через боковое окно. Вниз по ступеням заковылял старик в халате и тапочках – ее отец.

Когда она видела его в последний раз?

Он хмуро выглянул в окно – и его лицо тут же смягчилось удивлением. Дверь распахнулась.

– Селена? – Он заглянул за ее плечо, в темноту. – Что случилось?

Господи. Что она здесь делала? Почему это показалось ей разумным шагом?

– Мне нужно с тобой поговорить, пап.

Он потер лысеющий затылок.

– Селена, сейчас глубокая ночь.

Она прошла в просторную прихожую. У двери лежала груда писем, у столика, на котором раньше все оставляли ключи и сумки, притулилась стопка газет. В воздухе стоял затхлый запах, от которого у нее защекотало в носу. Она снова услышала в голове голос Марисоль: «Он запустил дом. И себя запустил. Неужели тебе настолько на него плевать? В смысле, я понимаю, он очень, очень оплошал. Но идеальных-то и не бывает».

Она повернулась, посмотрела на него.

– Это срочно, пап.

Отец тоже будто бы уменьшился. Он всегда был видным мужчиной: высоким, спортивным, сильным – и вдруг превратился в сморщенного седого старика. Полосатая пижама на нем висела. Карман халата болтался оторванный.

Часть озлобленной обиды, которую она к нему питала, улетучилась. Но всего лишь часть. Перед ней стоял старик. Не сильный, уверенный в себе мужчина, каким он был когда-то, а слабый, истерзанный жизнью человек. Она и сама как-то раз сказала мальчикам: «Родители – такие же люди. Мы тоже совершаем ошибки».

Селена часто забывала об этом, когда речь заходила о Даге. Или даже о Коре.

Она смягчилась, положила руку ему на плечо.

– Мне нужно поговорить с тобой о Перл.

Он сделал глубокий вдох и на мгновение закрыл глаза. Затем махнул ей в сторону кухни. Она последовала за ним по немытому полу. Кухонная раковина была завалена грязной посудой, а на подоконнике мостились горшки с увядшими растениями. Марисоль упоминала, что женщина, с которой он встречался, съехала несколько месяцев назад.

– Я думаю, у него клиническая депрессия, – сетовала сестра. Селена даже не потрудилась ему позвонить.

– У тебя все в порядке, пап? – с огромным опозданием поинтересовалась она. Пахло на кухне неприятно – видимо, что-то подгнило в мусорном ведре.

Он оглядел царивший в комнате беспорядок.

– Уборщица придет завтра, – сказал он.

– Двор тоже в некотором раздрае.

– Я уволил прислугу, – прохрипел отец. – Они обдирали меня.

– Я могу поискать, – предложила она. – Наймешь новых работников.

Его редеющие волосы были растрепаны. Видимо, отец заметил это в зеркале окна над раковиной – он сдвинулся так, чтобы лучше видеть свое отражение, и слегка поправил прическу.

– Ты пришла сюда в предрассветные часы, чтобы обсудить мои хозяйственные навыки, Селена? Это может подождать до утра.

– Нет, – признала она. – Я здесь не поэтому.

– Ну, тогда рассказывай про Перл, – перешел он сразу к делу. – Что она выкинула на этот раз?

Она пододвинула стул к барной стойке и, пока отец варил кофе, рассказала ему обо всем, что произошло. Когда она закончила, ответил он не сразу. Сначала отец поставил перед ней свежесваренный крепкий напиток. Она с благодарностью сделала глоток и сразу почувствовала, как по венам пронесся кофеин.

– За свою жизнь, Селена, я совершил немало ошибок, – наконец начал он. – Ужасных ошибок. Я понимаю, что для тебя это давно не новость.