Экспресс на 19:45

Грейси послушно скользнула на водительское сиденье, а Перл забралась обратно в «Мерседес». Она выехала на дорогу и двинулась в сторону дома. Грейси не отставала.

Папуля никогда не зацикливался на конечном результате – ему важно было хорошо сыграть. Он напоминал вампира, отрекающегося от человеческой крови. Он верил, что можно обмануть, вытянуть из жертвы деньги, оставив ей что-то взамен. Он верил, что в основе аферы могут лежать добрые намерения. Он уважал своих жертв. Дарил одиноким женщинам любовь, романтику, удовольствие – на короткий период времени. Дарил семьям радость от обретения потерянного родственника. Дарил людям иллюзию того, что и они наконец после беспрерывной полосы неудач и жизненных неурядиц сорвали джекпот.

Он считал себя не просто мошенником. Он ткал полотно чужих грез.

Для Бриджит он тоже соткал мечту. Которую потом безжалостно сломал. И Бриджит разозлилась. Разозлилась достаточно сильно, чтобы годами без устали искать его, а отыскав – убить.

– Ну ты и облажался, папуля, – бросила Перл в пустоту.

В гараже она нашла несколько кусков брезента и две лопаты. Был там и закупоренный контейнер со щелочью. Зачем он хранил все это? Она и без того понимала, что многого не знала о папуле. И знать не хотела.

Сейчас щелочь была как нельзя кстати. При смешивании с водой она способствовала разложению тканей. На полках стояло множество четырехлитровых канистр с водой. Папуля был очень запасливым. Наличие еды, воды и денег на черный день его успокаивало. Перл решила, что пяти канистр им хватит, – и погрузила их в машину.

Когда она вернулась к своей «Тойоте», девочка, неподвижная и бледная, будто статуя, все еще сидела за рулем, неотрывно глядя перед собой. Боже, какой же она была бесполезной!

– Мне понадобится твоя помощь, – сказала Перл. – В одиночку я не справлюсь.

Им предстояла трудная физическая работа, которая наверняка затянется на несколько часов и потребует столько сил, сколько не было ни у одной из них.

– Разве не нужно позвонить в полицию? – спросила Грейси, повернувшись к Перл. – Она же убила его.

– В полицию? – тихо переспросила Перл. – Как ты думаешь, куда тебя отправят, если мы вызовем полицию?

Вылупив глаза, Грейси затрясла головой, в свете салона ее пшеничные локоны на мгновение вспыхнули золотым.

– Он тоже так говорил. Когда мы нашли маму.

Перл молчала.

– Кто-то убил ее, – продолжила Грейси. – И тогда папуля привел меня сюда. Он сказал, что, если меня не заберет он, это сделают они. И определят в приемную семью – или куда похуже.

Перл мысленно вернулась в ту ночь, когда они обнаружили Стеллу. И вдруг что-то почувствовала – что-то острое полоснуло ее сердце.

Перл не знала, что ответить.

«Что сделано, то сделано», – наверняка сказала бы Стелла. Им не оставалось ничего, кроме как разобраться с ситуацией и двигаться дальше.

– Ты собираешься мне помогать или нет? – в очередной раз спросила девчонку Перл в обступившей их кольцом ночной темноте.

Грейси наконец кивнула.

Солнце взошло четыре часа спустя. По небу разлилась молочно-серая рассветная дымка.

Папуля и Бриджит лежали в неглубокой могиле, вырытой посреди леса на принадлежавшем им участке в четыреста соток. Перл знала, что могила должна быть глубже – намного глубже. Но обе слишком обессилели, чтобы продолжать копать.

Здесь не проходило ни одной тропинки. Место было уединенное. Надежное. Вот и случилось вожделенное Бриджит «вместе навсегда». Правда, вряд ли она представляла это себе таким образом.

Перл и Грейси вымазались в земле, ободрали, растерли руки. Перл высыпала на тела щелочь – могилу запорошила едкая снежно-белая вьюга. Настала очередь канистр с водой – жидкость тут же вступила в реакцию с веществом. Смесь пронзительно зашипела.

Возможно, стоило что-нибудь сказать?

– Прости, папуля, – вздохнула она. – Мне жаль, что все закончилось именно так.

Грейси плакала, свернувшись калачиком прямо на земле. Трудно было не заметить, как она вымоталась, как выдохлась. Ее дважды рвало: сначала в доме, когда они перетаскивали тела, потом на улице – когда они уронили папулю, выволакивая его из машины. Перл не стала расталкивать ее, чтобы она помогла закопать вырытую яму.

Перл все сделала сама. Плечи и спина невыносимо ныли, но она продолжала забрасывать папулю и Бриджит землей. Затем она лопатой сгребла к свежевскопанному участку устилающие лес сухие листья и ветки. Разровняла. В тусклом рассветном мареве место захоронения ничем не отличалось от остального подлеска. Она знала, что папуля был бы доволен проделанной ею работой. И самой Перл. Ее ясным мышлением, ее быстрой реакцией. Дело оставалось за малым – разобраться с оставленным Бриджит цифровым следом и ее машиной.

– Твою маму он тоже убил? – подала голос Грейси, все еще лежа на земле.

Вопрос ошеломил Перл. Отвечать она не хотела.

– Я не знаю, – наконец выдавила Перл. – Все может быть.

– Она любила меня, – поделилась Грейси. – Она была хорошей мамой.

Ее голос звучал так тихо, так отстраненно, будто она разговаривала не с Перл, а с кем-то невидимым.

– Она старалась изо всех сил. И рассказывала мне истории. О совах.