Экспресс на Наарию. Сборник рассказов

Дойдя до места, Эйтан остановился и взглянул на дом. Обычная старая пятиэтажка на сваях. В большинстве окон темно, и лишь на самом верху горит одинокое окно. Почему-то он сразу понял, что это та квартира, что ему нужна. Кто еще может не спать в такой час? Бессонница – это про пожилых и одиноких. Молодым и счастливым с ней не по пути.

В том, что Маркус не спит, Эйтан нисколько не сомневался. Где-то внутри него засела уверенность, что если он найдет старика, то разговор обязательно состоится.

Слабый ветерок легко коснулся лица и донес запах цветущих цитрусовых с чуть горьковатыми нотками древесной коры. Эйтан глубоко вздохнул. Сделал решительный шаг вперед.

И тут в его кармане зазвонил телефон.

* * *

– Что происходит? – голос Авиталь звучал так тревожно, что сердце у Эйтана сжалось. – Куда ты подевался? Я проснулась и чуть с ума не сошла.

– Извини… – начал он. – Надо было отправить тебе сообщение. Просто не мог уснуть. Все думал об этой аварии. Вот и решил пройтись, чтобы немного успокоиться.

– Пройтись?!

Эйтан шмыгнул носом.

– Ну да. Жутко захотелось курить.

– Курить?

– Знаю, знаю. Я бросил. Просто день был такой безумный, что…

– И где ты сейчас?

– Недалеко от дома. Зашел в один киоск. Думал уже уходить.

– Ясно, – Авиталь шумно выдохнула. – С тобой точно все в порядке?!

– Точно. Все в порядке.

– Ладно, – девушка ненадолго замолчала. – Я тебя люблю. Приходи скорее.

* * *

Эйтан стоял перед типовой обшарпанной дверью. Никакой таблички или надписи, указывающей на имя жильца. Только номер над глазком говорил о том, что это именно та квартира.

Некоторое время Эйтан тупо разглядывал эти две пластиковые цифры, будто они могли сообщить ему какую-то дополнительную информацию или передать зашифрованное послание. Разумеется, ничего подобного не случилось.

Собравшись с духом, он негромко постучал в дверь. Жать на звонок испугался. Все же ночь на дворе.

Ему долго не отвечали. Он подождал с минуту и огляделся. Обычная лестничная площадка. Пара горшков с повядшими фикусами. Видно, не поливали уже с неделю. Знававшая лучшие времена детская коляска.

Интересно, сколько поколений ею пользовались?

На стенах какие-то безвкусные картины. Несколько морских пейзажей. Изображения птиц. Чайки над волнами. Стая голубей возле городской площади…

И ближе к двери, у которой он сейчас стоял, – акварель. На ней зеленая чаща леса. Раскидистые ветви какого-то лиственного дерева. На одной из них большая серая неясыть.

На груди птицы продольные темные полосы, перечеркнутые тонкими поперечными штрихами. Круглая голова чуть наклонена. Большие угольные глаза смотрят пристально и изучающе.

Глядя в эти черные дыры, Эйтану вдруг почудилось, что воздух сделался необычайно плотным. Настолько, что им стало тяжело дышать.

Встряхнув головой, он отвел взгляд от картины и уже занес руку, чтобы постучать снова, но тут из-за двери раздался знакомый слегка суховатый голос:

– Открыто.

Эйтан резко выдохнул и толкнул дверь вперед.

В коридоре царила темнота. Словно жирная нефть, она разлилась по всей квартире, и лишь в салоне горел одинокий желтый торшер. В его болезненном свете вырисовывался профиль сидящего в кресле старика. Створки большого панорамного окна были открыты настежь. Не отрывая взгляда от верхушек деревьев, Маркус произнес:

– Чудесная ночь сегодня… Если бы я умел писать стихи, обязательно бы написал что-то проникновенное о жестокости судьбы и бессмысленности попыток ее познания. Впрочем… – старик наморщил лоб, – стихи нужно писать, когда тебе семнадцать. А в тридцать, ну максимум в тридцать пять, – уже заканчивать. Иначе они начинают вонять нафталином. Или политической пропагандой. И еще не известно, что лучше…

Эйтан прошел внутрь. Стараясь не шуметь, захлопнул дверь и окинул салон быстрым взглядом. Комната была обставлена неприхотливо. Старый, заваленный ворохом бумаг стол. Рядом пара рассохшихся стульев с протершейся обивкой. Несколько старых фотографий на стенах.

«Надо же, – отметил он про себя. – В молодости Маркус был очень привлекателен. И женщина рядом с ним – настоящая красавица».

Во всем салоне ни одного цветка. Только открытые стеллажи и платяной шкаф в углу. На полке черно-белая фотография Сэлинджера и подборка его изданий.

– Как ты меня нашел? – устало спросил старик.

– Пришлось повозиться, – признался Эйтан и подошел ближе.

Теперь ему стало видно лицо Маркуса. Казалось, что за прошедшие сутки тот состарился еще больше. Морщины стали глубже, щеки впали.

Старик бросил на Эйтана быстрый взгляд и снова уставился на покачивающиеся за окном ветви.

– В холодильнике есть бутылка вина, – безразлично сказал он. – Угощайся, если хочешь.

– Спасибо. Что-то нет желания.

Маркус повел бровями.

– Как знаешь. Тогда налей мне.

Эйтан хмыкнул, но возражать не стал. В конце концов, почему бы и нет? Не включая свет, он прошел на кухню. Достал из холодильника бутылку мерло. Взял со стола пару стаканов.

– Штопор над раковиной, – крикнул старик.

Откупорив бутылку, Эйтан вернулся в салон. Разлил вино.

– За что будем пить? – спросил он, протягивая Маркусу стакан.