Экспресс в Рождество

Каждые полгода Алиса проходила полный медицинский осмотр. Отец боялся, что она наследует болезнь матери. Лисс пришлось вновь терпеть белые халаты и больничный запах.

Алиса вернулась в реальность только после того, как умылась и стала рассматривать себя в зеркале.

«Я так похожа на нее», – подумала она, касаясь кончиками пальцев подбородка с маленькой ямочкой.

Алиса услышала громкий смех в соседнем купе. Сейчас ей хотелось почувствовать, что она не одна, побыть среди людей. В темноте было уютно и тепло, но пора покинуть зону комфорта.

Лисс вытащила из сумки книгу, которую так и не успела дочитать дома, и вышла в коридор. За пределами ее темного царства кипела жизнь. Люди по соседству пили шампанское и громко смеялись, обсуждая дачные истории.

– …Так вот, когда его курица вновь пробралась ко мне на участок, без шуток, моя жена и дочь оценили, – рассказчик сделал перерыв, чтобы отпить из бокала. – Я ее, как баскетбольный мяч, швырнул через забор. Она упала в траву и убежала как ни в чем не бывало.

Невольно Алиса улыбнулась, ведь смех рассказчика был забавнее, чем его история. Напротив открытой двери в другое купе стоял проводник Артем и записывал что-то в свой блокнот, видимо, там уже заказывали завтрак на утро.

Проводник увидел Алису и жестом попросил подождать. Лисс кивнула ему.

Послышался искаженный скоростью гудок. Поезд начал поворачивать, и Алиса увидела свет локомотива впереди. Он мерцал разноцветными лампочками, прогоняя тьму, окутавшую все пространство вокруг. Лес учтиво расступался перед волшебным составом, открывая ему путь в сказку.

– Я так и не проверил ваши документы, – улыбаясь, произнес Артем, пряча блокнот в карман. – Не хотел будить вас.

Алиса юркнула в свое купе, вытащила паспорт и открыла файл с билетом на телефоне. На шторке вверху экрана появилась пометка о сообщении от Даниила, однако текста не было. Видимо, он не прогрузился.

«Что он мог мне написать после такого долгого молчания?» – подумала Алиса, наблюдая за тем, как Артем неуклюже держит в руке ее паспорт.

– Похоже, что все в порядке, – заключил проводник и протянул ей ярко-красный конверт с золотистыми узорами.

Лисс сломала восковую печать и достала бархатистый лист с правилами и картами перронов на всех вокзалах.

– Прочтите это внимательно, пожалуйста, – произнес Артем. – Здесь расписание, карты, перечень экскурсий. Вы можете участвовать во всем, если пожелаете. В анкете при покупке билета вы указали, что будете участвовать в ночном богослужении. Забронировать для вас домик на территории храма?

– Угу, – пробормотала Лисс, пытаясь открыть сообщение Даниила.

Связи не было.

– Хорошо, – Артем пометил что-то в своем блокноте.

– Уже можно просить завтрак на утро? – спросила Алиса с блеском в глазах.

Она не ужинала и уже вряд ли решилась бы на такой поздний прием пищи. Так что оставалось дожидаться завтрака.

– Конечно, могу предложить блинчики с шоколадной пастой и ягодами, яичницу и тост, а также салат. К этому вы можете выбрать напиток: горячий шоколад, кофе эспрессо, латте, капучино, и, конечно, у нас большой выбор чая.

– Давайте блинчики и эспрессо, – улыбаясь, ответила Алиса.

– Подождите, блинчики, яичница, тост и салат – это все одна порция, – робко произнес Артем.

– О… – Алиса смутилась. – Возьму тогда все. Не быть же мне голодной.

Артем был не сильно старше ее, и поэтому было очень неловко разговаривать с ним на «вы». Проводник записал заказ и, улыбаясь, ушел в другие купе. Где-то тихо играла музыка из фильма «Один дома».

Алиса испытывала очень разные чувства. Происходящее вокруг восхищало, радовало, что кто-то вообще придумал подобный тур, постарался составить программу, продумал всю логистику, сеттинг. Все так потрясающе украшено. Явно делали с душой. В то же время всплывают воспоминания о матери. Алиса чувствовала, что все эти мысли, как ледяная волна, накатывают и пытаются поглотить ее сознание, как океан, лижущий береговые скалы. Алиса ощущала себя предательницей. Ей казалось, будто своим поступком она оскорбила память о маме и жестоко поступила с отцом. Кончики пальцев похолодели, их слабо и неприятно покалывало.

«Разве не было жестоко запирать меня в своем доме?» – подумала Алиса, направляясь в сторону ресторана.

– Разве не были жестоки эти односложные разговоры за поздним ужином? – спросила Алиса в воздух.

Алиса вспоминала, как отец сидел напротив и молча ел. Жевал он очень громко, с характерным ритмом, от чего становилось не по себе.

– Как дела, пап? – спрашивала она, чтобы как-то наполнить звуками стены дома.

– Нормально, – устало отвечал он ей и продолжал есть, смотря себе в тарелку.

Затем он так же молча вставал, убирал тарелки в посудомойку и уходил к себе в кабинет.

«Ничего никогда не было нормально», – от этой мысли из глаз полились слезы.

– Разве можно лишать меня возможности выбирать, как мне жить и куда ехать? – еще громче произнесла Алиса.