Экстерминатор. Том 4

Обсуждать с Отрядом я пока новость не стал: ребята — народ прямой, силовики. И если многократно мёртвый архимаг скажет «ничем не поможем», ну не стоит расстраивать ребят. Мы с Иркой тоже расстроимся, но справимся без последствий, а вот тот же Самсон и, как ни удивительно, Андрей — могут и травмы психологические, на пустом, в общем-то, месте получить.

И был ещё один интересный, как для меня, так и для Отряда момент, в кают-компании. Трерил выбрался из своего многодневного затворничества и находился в кают-компании, о чём меня оповестил Мозг. И я, прервав тренировку в искреле, направился туда, узнать, как поживает дядюшка. Ну а народ, соответственно, за мной — тоже интересно, а раз кают-компания, то ничего секретного. Но в помещении находился не только Трерил, но и Гангирдод, да и Медея в уголке притулилась. А Андрюха с самоотдачей боролся с энтропией на диванчике, принявшем форму тела медика в процессе этой борьбы. И, хоть и валялся, но уши не только навострил, но и развесил, явно заинтересованно слушая разговор. Вслушались и мы, потому что тема была интересная.

А именно: как было понятно из контекста, Трерил интересовался: при зарождении магической школы в протекторате не будет ли её не слишком живая направленность причиной падения численности населения и вымирания Протектората?

— А Стикс — безжизненная и мёртвая планета, — усмехнулся архимаг.

— Нет, конечно. Но они сформированы… кхм, суть вопроса вы поняли, — уставился на гротескную гримасу дядюшка. — Ответите на него?

— Можно и ответить, — пожал плечами Гангирдод. — И вы послушайте, да и ты, девочка — тебе это как бы не нужнее, чем всем остальным, — обвёл он глазами кают-компанию. — Так вот, танатургия — не магия смерти, не магия возрождения и прочая чушь. Долгая жизнь — придурошные виталурги, реанимация — лекари. А вселение духов в плоть или конструкт — спиритуалисты, — размеренно начал он, замолчав и ехидно зыркая на окружающих.

— А что же тогда? — наконец не выдержала Медея.

— Школа познания, конечно, — усмехнулся архимаг.

И начал рассказывать, причём выходила с его слов интересная картина. Кстати, вполне укладывающаяся в известное, с теми же массовыми телепортационными ритуалами. Итак, что там «за гранью» после смерти — архимаг не рассказывал.

— Просто… может, и поймёте, но нет слов и образов, чтобы это объяснить. Ощущения места за гранью у каждого индивидуальные: это многократно проверенный факт. Так что место за гранью — в большей степени субъективно, своё для каждого, оказавшегося там.

— А если сканировать память? — заинтересовался Андрей.

— И получишь пустоту, медик. Тело в момент пребывания за гранью — мертво, — доходчиво объяснил танатург. — А душа не делится с телом этими воспоминаниями, сохраняя для себя — тоже неоднократно проверенный факт. Но именно взгляд из-за грани, возможности души там — очень своеобразны, могущественны, много эпитетов. При этом, возвращается из-за грани не более пятнадцати процентов собратьев. Это после первого ухода. А после второго ухода — десять, причём десять не от изначального числа неофитов, а от уже бывших за гранью. И стремящихся к долгой жизни и бессмертию мы в школу танатургии не принимаем — такие гарантированно не возвращаются после первого ухода за грань.

В общем, выходило, что после смерти жить не хочется, как ни смешно это звучит. И, судя по «эмоциональному стачиванию» танатургов — так и есть. Неинтересно, бессмысленно, у мертвецов, точнее, души, находятся занятия поинтереснее, чёрт знает, какие. А возвращаются в тело одержимые исследованием и познанием или ещё какой-то соответствующей идеей. У Гангирдода — его Школа и познание, у прочих танатургов индивидуально, но именно желание «увидеть своими глазами, понять и познать» движет этими ребятами. И, в таких раскладах, выходит, что опасности их Школа действительно не представляет: просто наиболее оголтелых и стремящихся к бессмертию не станут учить. А даже если и станут, то такие живчики не вернутся, создав со временем отчётливое понимание в общественном сознании, что это — не путь долгожителя-бессмертного.

В общем — интересный рассказ получился, по-моему, Медея чуть не попросила «подучиться», но посмотрела на Клема, на нас, задумалась и решительно помотала головой — сама себе, как понятно. Ну а среди магов танатурги действительно выходили если не изгоями, то сильно выделялись, будучи обособленными от прочих не только гранью, но и системой ценностей, складом характера, много чем. И соответственно, как в Академии к ним толп неофитов не рвалось, даже опасались, так и в Протекторате так будет, после зарождения магической традиции. Неофиты, скорее всего, будут, но точно не в значимом для демографии количестве, факт.