Экстерминатор. Том 4

Выводы из этого очевидны: мятежники решили уничтожить семейство, пока силы раздёрганы. Получилось у них это не очень, но на данный момент ситуация крайне неприятная, из-за десанта на станции. Захватить её у мятежников вряд ли выйдет, но вот провести какой-нибудь сволочной ритуал, самоубийственный или не очень, к чертям уничтожающий большую часть семьи, информационные банки — могут. И это неприятно, но обороняющиеся на кораблях ни черта толком не могут сделать: орудия Цетафии большей частью молчат, так что если на участвующих в бою кораблях рвануть на станцию, помогать — её могут не диверсионно, а прямо и непосредственно разнести корабельными орудиями. При этом, мятежники и маги хоть и атакуют защищающие станцию корабли, но делают это явно «с ленцой», явно ожидая захвата станции.

Ну а мы и вправду, в лучших традициях Отряда Неудачников, нарисовались в Рифасе во время разгара веселья. И тут же возникает вопрос — что делать…

— Эллер в системе, — вдруг сообщил, хищно оскалившись, Гангирдод. — Мы готовимся, — сообщил он.

Причём это было заметно: те самые автоматоны, которых захватили с собой танатурги, наплывали на их тела, создавая подобие брони. Правда, не на архимага: то ли он посчитал, что не нужно. То ли дважды мёртвый рассудил, что если кто-то его убьёт в очередной раз — то сам себе злобный дурак, чёрт его знает.

— Так, предлагаю пробиваться к Цетафии, — сообщил я, не спрашивая Отряд, но приглашая высказаться. — Десант на станцию. Эпсилон, после этого — помогаешь с Мозгом нашим кораблям.

— Принято, капитан.

— Гангирдод, вы и ваши маги…

— Да. Ситуацию мы понимаем, да и вне зависимости от результатов дальнейших переговоров — поможем, как вы помогли нам. Потому что если не поможем — переговоров может и не быть, — с преувеличенно-плутовской физиономией подмигнул он.

— Я с вами, Николай, — сообщил Трерил.

— Ты — не силовик…

— И не беспомощная амёба, Николай. Это МОЯ семья и МОЙ дом, — напомнил дядюшка, топая в каюту.

И, с одной стороны, вроде и хочется его послать, вырубить… А с другой стороны: у нас маги, которых придётся защищать и оборонять. Это как бы базово, и они нужны. А значит, ещё один опекаемый, который может выстрелить (а если повезёт — то и в нужную сторону) — не критичен. Кроме того, резоны Трерила прекрасно понятны, так что заламывать ему руки или даже отговаривать я не стал. А стал составлять в боевом чате Отряда различные варианты формации, пока сферы таскали нам снаряжение и оружие.

Энерида, тем временем, закладывала этакую дугу, стремясь к Цетафии. Мятежники нас заметили, часть кораблей отвлеклись, стали готовиться встрече — чем воспользовались защитники, сократив нападающих на одного и… всё. На нас больше не отвлекались, очевидно посчитав, что один корабль погоды не сделает. Но во мне проснулась паранойя:

— Кстати, Медея, Гангирдод, а вас маги противника не чувствуют?

— Нет, — помотал головой архимаг. — Эллера-то я ощущаю потому, что этот мальчишка явно не опасается быть обнаруженным. Кроме того, мы не осуществляем магическое оперирование непосредственно. Чтобы понять, что мы тут — надо искать, причём именно нас. Чего эти придурки не делают, ума не приложу, с чего, — с гротескно-растерянной физиономией пожал плечами Гангирдод.

Раз так, то не ловушка — как ни забавно это звучит по отношению к танатургу, но Гангирдод суицидальными склонностями не обладал. А то появилось у меня подозрение, что противник может заманивать Энериду, с учётом её пассажиров, под массированный залп, а то и что-то похуже.

То есть мы фактически обогнули объём сражающихся. Довольно забавно, что в массовых сражениях в космосе использовалась тактика «линейного построения». Это мне ещё Кубик в своё время объяснил: для создания достаточной плотности ведения огня в пространстве, что-то да точно попадёт в противника. Понятно, что корабли были не вплотную друг другу, но всё же составляли вполне очевидное построение. Убедившись, что между Цетафией и нами нет противника, Энерида сбросила Дракончика и, управляемая Кубиком, направилась к сражающимся. В самом десантно-транспортном корабле был отряд, Трерил в средней (вполне достойной по защитным свойствам) броне и двадцать один танатург. Двадцать — в гротескных, подчас изображающих скелеты, черепа и животных доспехах-автоматонах, габаритами не меньше нас, в тяжёлой броне. Ну и Гангирдод в своём белоснежном балахоне, настолько уверено отказывающийся от брони, что становилось понятно — для чего-то его беззащитность нужна. А возможно, показная беззащитность: маг, всё-таки.

Дракончик беспрепятственно подлетел к обшивке Цетафии, которая экранировала большинство происходящего внутри, разве что Деррга могла сказать, что в радиусе полусотни метров нет разумных (как и маги, но эти деятели замерли истуканами в своих доспехах, а Гангирдод — стоял, закатив глаза). Ну а Медея вообще не отвлекалась: её задачей была магическая безопасность отряда и Дракончка.

— Резак… — начал было командовать я, но тут в чат вклинился Трерил.