Экстрасенс разбушевался

Так и провозились почти до ужина. В этот раз Шредер отвез нас в шикарный ресторан в центре Франкфурта. Кроме него принимающую сторону представляли уже знакомый нам Вольф и… Хофман.

— Наш ведущий специалист в области неврологии, — отрекомендовал его управляющий.

— Рад познакомиться, профессор, — сказал я, пожимая руку встрепанного. Он, к слову, так и не причесался.

— Можете обращаться ко мне запросто, — ответил Хофман. — Считайте, коллеги. Я обследовал исцеленных вами детей. Вы правы: рефлексы восстановились у всех. Пациентов ждет реабилитация, но это не вызывает опасений за их будущее. Как вы это делаете, герр Мурашко?

— Сам не знаю, — пожал плечами. — Господь Бог наградил меня даром, я его использую.

— Вы верите в Бога? — удивился он. — Будучи коммунистом?

— Я не состою и никогда не состоял в коммунистической партии. И не собираюсь в нее вступать.

— Господа! — прервал нашу беседу Шредер. — Прошу всех за стол.

Ужин прошел, что называется, в теплой и дружеской обстановке. Звучали тосты за советско-немецкую дружбы, были шутки и много смеха. Хофмана подкалывали за его вечно встрепанный вид; профессор смеялся вместе со всеми. Было видно, что к шуткам насчет своей внешности привык. Владимир Сергеевич поблагодарил немцев за теплый прием и пригласил в Минск. Те обещали подумать. Я веселился вместе со всеми и ждал. Не зря. Улучив момент, Шредер отвел меня в сторону.

— Как смотрите на то, чтобы поработать в нашей клинике? — задал ожидаемый вопрос.

— А разрешат? У меня нет медицинского диплома.

— Это не ваша забота, — улыбнулся он. — Формальности беру на себя. Как и разрешение для вас с супругой проживать в Германии.

— Данке, — кивнул я. — Осталось уточнить вопрос с оплатой.

— Десять тысяч марок в месяц! — победно объявил он. — Как профессору и доктору наук.

— Не пойдет, герр Шредер, — покрутил я головой.

— Почему? — изумился он.

— Небольшой сеанс арифметики. Я в состоянии исцелить за день не менее двадцати детей. Предположим, работаю двадцать дней в месяц. Итого четыреста пациентов. Делим десять тысяч на четыреста, получаем двадцать пять марок. Двадцать пять марок за исцеление от неизлечимой болезни! Извините, но я не работаю за миску супа.

— Сколько вы хотите? — буркнул он.

— В СССР мне платят пятьсот рублей за пациента. По курсу Государственного банка СССР это тысяча двести пятьдесят марок. А теперь ответьте: почему немец должен платить мне в пятьдесят раз меньше? И какой смысл мне соглашаться на такие условия?

Он закашлялся.

— Вы хотите получать больше звезд Бундеслиги, — произнес с осуждением.

— Ну, так в чем вопрос? — лучезарно улыбнулся я. — Пригласите футболистов исцелять детей. Вместе порадуемся. Извините, но пора за стол. Коллеги заждались.

— Погодите, герр Мурашко! — ухватил он меня за рукав. — Я подумаю над вашими условиями. Кое-что придется согласовать. Вы ведь не уезжаете завтра?

— Нет, — успокоил я. — Но через день планировал отправиться в Берлин. У меня приглашение из клиники «Шарите».

— Эти осси[5] не заплатят больше, — замахал он руками. — У них нет денег. Не спешите уезжать, герр Мурашко, мы договоримся.

— Буду ждать, — кивнул я.

— Получили от немцев предложение? — спросил Воронов, когда мы вернулись за стол.

— Да, — ответил я. — Все, как обещал. Они берут на себя формальности по нашему пребыванию здесь. Осталось уточнить вопрос оплаты, но, думаю, договоримся. Все будет тихо.

— Хорошо бы так! — вздохнул он.

— Не волнуйтесь, Владимир Сергеевич! — улыбнулся я.

Рано радовался…

[1] В 1991 году доллар стоил 1,66 немецкой марки.

[2] Анабазис — в современном смысле длительный поход воинских частей по недружественной территории. ГГ использует этот термин в качестве иронии.

[3] ВИЛОР — Владимир Ленин организатор революции. КИМ — Коммунистический интернационал молодежи. Не редкие в то время «революционные» имена.

[4] Педер — нехороший человек по-сербски.

[5] Осси — популярное в Германии название восточных немцев из бывшей ГДР.

Глава 4

Проснулся я от чувства тревоги. Разлепив глаза, полежал чуток, размышляя, что не так? И понял. В коридоре перед дверью в номер наблюдалось три ауры. Одну узнал сразу — Слизень, остальные незнакомы. Я вскочил и прошлепал босыми ногами к двери. Ауры стали ярче и четче. Они обрисовали тела незнакомцев. У одного в районе поясницы темнело пятно в форме пистолета. Твою мать!

Я метнулся в комнату и включил настольную лампу. Схватил трубку телефона и набрал номер портье.

— Это Мурашко из номера пятьдесят три, — сказал, когда тот откликнулся. — В коридоре за дверями моего номера наблюдаю трех грабителей. Один из них вооружен пистолетом. Похоже, замышляют недоброе. Прошу вызвать полицию.

— Вы уверены? — растерялся он. — В том, что это грабители?

— У вас в гостинице постояльцы часто ходят с огнестрельным оружием? Звоните! Не то буду жаловаться.