Экстремальные услуги

— Зачем? — Я начинаю Догадываться — Были сообщения, что в тех местах идет война, и Рози о том же говорила…

— Вот именно. У ангелоидов есть какой-то враг, с которым Драй сражаются уже не первый год.

Он объясняет нам истинную подоплеку последних событий. Драй и Малая Галактика заключили пакт, обязавшись помочь друг другу расправиться с Империей и неизвестным врагом ангелоидов. Первый удар должен был обрушиться на расу чужаков, которая энергично теснит крылатых союзников Ориона.

Еще Фаттах говорит, что правительство Малой Галактики согласилось не предавать огласке подробности конфликта. Это вполне объяснимо: орионцам совершенно ни к чему громкий скандал. Населенные людьми планеты сильно возмутятся, узнав, как Глобальная разведка подкармливает целые армии антиправительственных боевиков. В качестве штаты за нашу молчаливость Кайзер дал заверения, что Астрофедерация не будет включена в состав Малой Галактики.

— Мы тоже в выигрыше, — смеется Ланцов. — Повыбивали главным противникам по несколько тяжелых кораблей, так что теперь даже их объединенный флот стал слабее нашего. Кроме того, пушки «Колдуна» испытаны в особо сложной боевой обстановке.

Все участники дела в Зеленой Пирамиде соглашаются, что новые орудия сработали блестяще. Мы с Феликсом обговариваем детали дальнего рейда к саблезубым рептилиям. Кроме них, в зоне досягаемости земных космолетов есть еще одна цивилизация, обозначенная в энциклопедии Восьми Царств, а также система, в которой когда-то, скорее всего, была колония Древних.

Я упоминаю о новом способе сверхдальних полетов, которым пользовались астронавты Восьмицарствия. Вокруг немедленно собирается новая группа собеседников — подходят люди, связанные с межзвездными полетами и кораблестроением Клан быстро принимает решение: моя задача — научная часть проекта и проведение испытаний готового космолета, другие обеспечат финансирование и поставку нужной техники.

От коммерческих проблем меня отвлекают сразу два Патриарха — прежний и завтрашний. Мендоса ведет нас в свой кабинет, усаживает на диваны и, обращаясь ко мне, говорит:

— Ты филигранно выполнил вендетту, но некоторые враги еще живы.

Я пытаюсь оправдаться:

— Пока они нужны следствию. К тому же мне требовался отдых.

Старики смеются и успокаивают: мол, не переживай, к тебе претензий нет.

— С учетом уже сделанного ты вовсе не обязан доводить месть до последней точки — говорит отец. — Если не хочешь вступать в конфликт со своими друзьями у власти, мы поручим финал кому-нибудь другому.

— Спасибо, папа, но у меня есть дурная привычка Люблю заканчивать работу, раз начал. Только… честно предупреждаю: приговоренных двое, но я займусь лишь одним. Иначе на меня обидятся земные друзья.

— Больше одного и не потребуется, — успокаивает меня Патриарх. — Дохтур-Похтур может жить Этот боров получит двадцать лет каторжных работ, а для него такое наказание хуже смерти. Мы не кровожадны — пусть живет.

— В мучениях, — уточняет отец.

— Второй тоже умрет в мучениях. Неизвестно, кому из них будет легче.

Патриарх зачем-то напоминает:

— Он в тюрьме, под охраной.

— Для охотника за головами стены не преграда, — отвечаю я.

7. Тюрьма

Военная карьера не принесла мне высоких чинов Я — всего лишь капитан 4-го ранга, причем опять офицер запаса. Темно-синий мундир, серебристые погоны с красными просветами и четыре звездочки — пушечное мясо, линейные части. А вот с наградами мне повезло: полный комплект из пяти медалей Отваги, два Сердца — Бронзовое и Серебряное, скрещенные Мечи Победы и, выше всех, Рубиновая Звезда — знак Героя Вселенной.

За сражение в Зеленой Пирамиде наверняка получу еще один комплект Мечей, но это случится не скоро. Бюрократическая машина работает неспешно.

При виде парадного мундира, украшенного всеми подобающими регалиями, тюремная стража принимает стоику, однако почтение вертухаев не избавляет меня от тщательного досмотра. Меня просвечивают, обнюхивают и сканируют, после чего со множеством извинений требуют оставить в комендатуре кортик — единственный имеющийся при мне предмет, который можно назвать оружием Послушно отстегиваю ножны — все равно ведь я не собираюсь колоть арестанта булатным клинком. В последний раз побрызгавшись туалетной водичкой, достаю другой пульверизатор и направляю в рот аэрозольную струю дезодоранта. Теперь я готов к встрече.

Офицер охраны ведет меня по ярко освещенным коридорам, которые через каждые тридцать метров перегорожены решетками. Проверив выданный мне на входе идентификатор, охранники открывают проход, мы делаем несколько шагов, и решетка, лязгнув, снова опускается. Мы идем дальше и дальше по лабиринту камер и караульных постов, приближаясь к блоку для особо опасных госпреступников.

Сопровождающий говорит, что отсюда практически невозможно бежать. Зафиксирован всего один удачный побег за двести с лишним лет. Да и то из полусотни заключенных сумели уйти в джунгли только трое Погоня настигла их в тот же день

— Когда это случилось? — рассеянно интересуюсь я.

— Давно — Смутившись, офицер признается, что не помнит точной даты. — В позапрошлом веке