Экстремист. Роман-фантасмагория (Пятая Империя)

«Сааб» миновал выездной «пикет» из Москвы с сонными, греющимися в будке постовыми. На случай остановки и досмотра машины была выбрана «легенда» о зимней подледной рыбалке, куда отправлялись в ночь заядлые рыбаки. Для этого в багажнике лежал «ворот» для просверливания лунок, термос с горячим чаем, колбаса, две бутылки водки, неизменной спутницы всех зимних рыбалок. Если приподнять крышку багажника, то все это сразу бросалось в глаза. Не бросались в глаза два глубоко упрятанные автомата, взрывчатка, катушка с проводом и замыкающее устройство. Пассажиры машины выглядели как заправские рыбаки, в толстенных камуфлированных куртках и ватных штанах, в высоких валенках, оклеенных красной резиной. Приближаясь к «пикету», были готовы в случае остановки балагурить с постовыми, отпуская шуточки о рыбе, которую они уже купили в магазине, чтобы отчитаться перед женами. «Пикет» с отведенным шлагбаумом, с мутными, в желтых окнах, лицами постовых остался сзади.

— Знали бы, за какой рыбкой едем, — с облегчением произнес Вуков, — какой улов ожидаем.

— Мы же с тобой не рыбаки, а «ловцы человеков», — отозвался Колокольцев.

— Какой он человек, этот Ефимчик! Сволочь! — сказал атаман. И они замолчали, глядя, как на пустом шоссе, в свете фар, косо сверкает снег.

С федеральной трассы с редкими накатывающими огнями они свернули на боковое шоссе, погрузившее их в подмосковные перелески, полутемные поселки, где голубые, окруженные легкой пургой фонари освещали высокие изгороди, замысловатые фасады, экзотические кровли коттеджей. Их владельцы давали волю своим фантазиям, привнося в дворцовые постройки элементы готики, античного храма или романского замка. Машина достигла условного места, остановилась, и водитель, имитируя неисправность, включил мигающий сигнал, поднял капот и стал шарить в двигателе, проверяя колпачки у свечей. Колокольцев и Вуков, оставаясь в машине, стянули тяжелые валенки, надели удобные, на толстой подошве, ботинки. Натянули одинаковые вязаные шапочки. Вглядываясь в серую муть пустой заснеженной дороги, открыли багажник и извлекли из глубины два автомата со спаренными, по-афгански, рожками, пакет с взрывчаткой и катушку с проводом.

— Готовы, — сказал Вуков водителю. — Поезжай. В девять ноль-ноль будь на месте. Зря не светись.

Водитель захлопнул капот. Машина ушла, сочно краснея огнями, чтобы через несколько часов, на рассвете, оказаться по другую сторону леса, на параллельном шоссе, куда от засады уже вела заранее проложенная тропинка.

— Ну, с Богом, — произнес Вуков, забрасывая за спину «калашников» и принимая от Колокольцева катушку со шнуром.

— С Богом, — вторил полковник, сажая на плечо автомат, поднимая тяжелую взрывчатку. Они прошли несколько метров туда, где от шоссе по мутно-белесой пустоте уводила едва заметная стежка. Вуков первый ступил на снег, провалился в заметенный кювет, сопя выбрался на тропу. Следом шагнул Колокольцев. В дороге он нервничал. Его тревожила возможность остановки и досмотра, чудилось преследование, мучили суеверные страхи. Как тени, они носились в его возбужденном сознании, где присутствовала потаенная горячая точка — мысль о предстоящей операции. Теперь же, когда в руках его была знакомая литая тяжесть пластида, многократно перемотанного изолентой, он успокоился. Обрел сосредоточенную устремленность, целостность и веселящее знание о предстоящей работе. Пластид являл собой овальную ковригу, плоскую с одной стороны и выпуклую с другой. В плоскость были влеплены стальные шары подшипника, которые вместе с ударной волной ворвутся в глубину «мерседеса», терзая живую оглушенную плоть. Тяжесть взрывного оружия успокаивала его, вливала в пальцы, в мускулы рук, в мышцы живота и груди упругую крепость и силу.

Он наклонился и уложил взрывчатку на снег, бережно, как кладут корзину с фруктами. Благоговейно, словно язычник, окружал заряд своим обожанием. Поклонялся ему, как божеству. Умолял сработать, взорваться огненным шаром, понести на дорогу свирепую крушащую волну, в которую превратится его, Колокольцева, ненависть и его любовь.

— Давай аккуратненько топай, — приказал он Вукову, укрепляя в пластиде взрыватель.

Стали пятиться. Вуков сматывал с катушки провод. Колокольцев нагибался и забрасывал снегом шнур, слыша, как под громадным атаманом проседает тропа. Так они добрались до опушки, где в кустах, едва выделяясь на снегу, были постелены два поролоновых коврика. Оборудована засада. Заранее приготовлена «лежка». Утомленные, тяжело дыша, опустились на коврики.