Экстремист. Роман-фантасмагория (Пятая Империя)

— На прошлой неделе я был у президента. Прямо ему сказал: «Вы губите Россию. Пора менять экономический курс. Пора избавиться от тайных русофобов в правительстве, которых народ воспринимает как агентов Америки. — Кулымов сделал решительное лицо, изображая непримиримость своих отношений с президентом, неколебимую оппозиционность, с которой вынуждено считаться первое лицо государства. Хотя Сарафанову было известно, как неуверенно ведет себя Кулымов во время редких аудиенций, которыми удостаивает его президент, как робко выторговывает крохи политических благ, позволяющих партии сохранять присутствие в парламенте.

— Я уверен, президент уважает силу. Ему претят холуи из правящей партии, лизоблюды из числа либерал-демократов. Ему импонирует принципиальная позиция, даже если она противоречит его убеждениям. — Сарафанов по-прежнему потакал Кулымову.

— Недавно ко мне позвонил Александр Шилов. Просил позировать. Хочет написать мой портрет. Говорит, у него есть замысел создать образы людей, оставивших след в современной русской истории. Как вы думаете, согласиться? Ведь это требует времени, а его-то у меня и нет. Десятки командировок за год, встречи одна за другой. Ночью домой возвращаюсь. — Ему хотелось услышать от Сарафанова слова, в которых прозвучит восхищение. Признание его роли, когда столь известный художник, чьи полотна напоминали придворные портреты вельмож и августейших особ, ищет с ним встречи. — Как вы считаете, дать согласие Шилову?

— Я бы подумал, прежде чем позировать Шилову. Он-тонкий физиономист и искушенный психолог. Он угадает и отобразит на холсте глубины вашего подсознания. Все ваши внутренние сомнения, потаенные комплексы.

— Что вы имеете в виду? — Лицо Кулымова еще розовело от удовольствия, но в нем уже возникало темное недовольство.

— Он разгадает в вас умелого конформиста. Вы повязываете пионерские галстучки, бросаетесь на митингах революционными фразами, угрожаете олигархам народной революцией. Но вы знаете, что компартия слабеет, перерождается. Ее покинули пассионарные энергии. В ней остаются утомленные старики, живущие воспоминанием о былом величии. Вас ценит власть, потому что вы сумели удержать партию в пределах резервации, которую вам отгородил Кремль. В этой резервации поют «Варшавянку» и «Артиллеристы, Сталин дал приказ…», бранят троцкизм и горбачевизм, но оттуда не вырывается ни одна живая идея, ни один яркий и отважный поступок.

Кулымов свирепо водил глазами, сдерживая гнев. Не знал, прогнать ли незваного обличителя, или перевести все в шутку, сгладить бестактность гостя. Его склонная к умиротворению и компромиссу натура предпочитала уладить конфликт. Не превращать Сарафанова в очередного врага. Окружить его своей вязкой обходительностью.

— Ну это уж вы очень сгустили краски. Все не так плохо, — похохатывал Кулымов, не давая волю уязвленному самолюбию.

— Все еще хуже, уверяю вас. — Сарафанов видел, как распространяются по лицу Кулымова багровые пятна, как набухает он яростью, свирепым негодованием, готовый взорваться.

— Вы думаете, мне легко? Вся партия — почти одни старики!.. Вымирают целыми парторганизациями!.. Меня персонально травят, как только ни называют!.. Вся мощь телевидения, все газеты, все каналы — против меня и партии!.. Не дают эфира, душат безденежьем!.. Устраивают расколы, засылают в партию «кротов»!.. Все эти годы я удерживал партию на плаву!.. Не давал исчезнуть, как это случилось в республиках бывшего Союза!.. Если вы все так хотите, я уйду!.. Занимайте мое место!.. Мне надоело горбатиться и получать одни пинки и шишки!.. — воскликнул Кулымов.

Сарафанов с удовлетворением наблюдал его трясущиеся руки, побледневшие дрожащие губы. Видел перед собой растерянного человека, которого предстояло воссоздать. Сотворить ему новую плоть, вложить разум и волю, направить в грозное, задуманное Сарафановым дело.

— Хотите убежать? Хотите кинуть свой пост? Теперь, когда приближается решающая схватка? Хотите предать поверивших в вас людей? Отправить их на заклание? Не выйдет! — жестоко, со свистящим выдохом произнес Сарафанов.

— Никто меня не заставит остаться! — прокричал Кулымов.

— Вас заставят остаться обстоятельства! Теперь настает момент, когда вы обязаны делом подтвердить свои убеждения. Обязаны мобилизовать народ на отпор. Осуществить реванш «левой идеи». Восстановление мощной народной партии. Возвращение в Россию Красного Духа. И как итог, восстановление великой страны — «Пятой Империи».

Кулымов со страхом и недоверием взирал на Сарафанова, будто ожидал от него еще одного удара. Но одновременно старался найти в его словах хоть слабое для себя утешение.

— Как объединить людей на борьбу? Чем вдохновить утративших веру? Как мне самому обрести угасшую веру? Разве возможно среди всеобщей гнили и тлена воссоздать государство?