Экстренная связь с машинистом

Л ю л е ч к и н (листая книгу). Ну, и как тебе наш новый гений?

Л а р и с а. Симпатичный.

Л ю л е ч к и н. По-моему, он слишком самонадеян. Ввалился в дом, наследил, разбил чашку...

Л а р и с а. Мне кажется, в его возрасте это простительно.

Л ю л е ч к и н. Простительно что?

Л а р и с а. Все. И чашка, и самонадеянность...

Л ю л е ч к и н. Ты полагаешь?

Л а р и с а. Конечно!

Л ю л е ч к и н. Ну, не знаю... Я в свои тридцать...

Л а р и с а (перебивая). Ты, в свои тридцать, руководил самодеятельностью в клубе завода Турбинных лопаток.

Л ю л е ч к и н. Ну, хорошо, хорошо. Не будем спорить. Я твоему вкусу всегда доверял... Как там пьеса называется?

Л а р и с а. «Четная сторона Луны».

Л ю л е ч к и н. Что-то знакомое... Сторона Луны... Не помню. Гляну в словаре... После. Так что, понравилось тебе? Только давай честно.

Л а р и с а (замявшись). В общем, да... Кажется, неплохо... Ярко, броско, актуально. Незатянуто. Диалоги интересные. Оригинальный конфликт. Тема опять же, модная – про лесбиянок.

Л ю л е ч к и н. Про лесбиянок? В нашем театре?

Л а р и с а. А что?

Л ю л е ч к и н. Но я никогда не ставил про лесбиянок!

Л а р и с а. Тем лучше. Поставишь. Ты ведь хотел что-нибудь эдакое?

Л ю л е ч к и н. Ничего себе!

Л а р и с а. А что ты так переполошился? Можно подумать, тема сексуальных меньшинств – нечто запретное в нашем доме.

Л ю л е ч к и н. А причем здесь дом?! Речь идет о постановке в театре, а не о наших семейных отношениях!

Л а р и с а. Да какая разница! Дом, театр, театр, дом – по сути, это одно и то же.

Л ю л е ч к и н. Ну ты даешь!

Л а р и с а. Господи, Лева, я тебя не узнаю! Ты ли это?!

Л ю л е ч к и н. Я, кто ж еще! Дай сюда (берет у Ларисы рукопись, открывает). Что, только два действующих лица, два персонажа?

Л а р и с а. А что, много?

Л ю л е ч к и н. Две женщины?

Л а р и с а. Ну, разумеется, две.

Л ю л е ч к и н. Это какая-то авантюра, я вот чувствую! Ну, и когда он позвонит, этот Чехов?

Л а р и с а. Он зайдет. Завтра утром...

Л ю л е ч к и н. Зайдет? Вот так, просто? Нет, это что-то запредельное!

Л а р и с а. Лева, успокойся, пожалуйста. Если тебе настолько противно его видеть, я сама могу принять.

Л ю л е ч к и н. Нет уж, милая моя! Я сам, лично! И попроси Тайю, чтобы чай подавала в пластмассовых чашках.

Л а р и с а. Хорошо. (уходит).

Люлечкин один. Нехотя листает пьесу, стараясь удобнее расположиться на своем «троне». Затем подымается и тоже уходит. Рукопись остается на стуле. Затемнение, музыка. Свет зажигается, на сцене Тайа. На ней легкий утренний пеньюар, в руках пьеса.

Т а й а (читает вслух, примеривая роль). Я вбежала в спальню и попыталась укрыться в темном углу. Казалось, годы разлуки смогут притупить чувства и обуздать страсти, всякий раз оживавшие при виде ее... Она тихо открыла дверь и, мягко ступая, подошла ко мне: «Ты можешь убежать от меня. А вот от себя...» Ее рука медленно приблизилась к моей груди, дыхание сбилось, выдав сокровенные желания, переполнявшие душу. Еще мгновение, и мы оказались в постели...

Входит Василиса. Она тоже в утреннем платье.

В а с и л и с а. Доброе утро!

Т а й а. Доброе утро!

В а с и л и с а. Чем занимаешься?

Т а й а. Да вот, пьесу листаю. Лев Борисович оставил...

В а с и л и с а (подходит, берет рукопись). Интересно?

Т а й а. Пока не поняла.

В а с и л и с а. Говорят, настоящее произведение искусства видно по первым строчкам. (пауза). Слушай, давно хочу спросить: а почему у тебя имя такое странное: Тайа? Это что – сокращенное от Таисии?

Т а й а (смеется). Да, нет. Это папочка мой древним востоком увлекался. В детстве. Тайа – жена Аменхотепа III. Фараона. А еще у Волошина стих такой был, про царевну Таиах.

В а с и л и с а. Да, папа у тебя большой оригинал. Ну, а ласково как он тебя называл?

Т а й а (улыбаясь). Таичка, Тайчонок...

В а с и л и с а. Красиво… А меня Вася.

Т а й а. Так ведь он не родной, отец твой.

В а с и л и с а. А родной, думаешь, изобрел бы нечто гениальное?

Т а й а. Ну, я не знаю. Можно звать Лиса, можно Васса.

В а с и л и с а. Васса Железнова. Привет от Максима Горького.

Т а й а. Да не расстраивайся ты! Это не самое страшное. Между прочим, одну из красивейших женщин Петербурга звали Паллада Олимпиевна. И была она, не больше не меньше – любовницей барона Врангеля… Ой, а что это за духи у тебя? «Hugo boss woman»?

В а с и л и с а. Наверное. Мама подарила. Я в них не разбираюсь.

Т а й а (подсаживаясь ближе). А мои духи тебе нравится?

В а с и л и с а. Очень. Ты вообще мне нравишься. Ты умная. Расскажи еще про Палладу. Кто она?