Экватор

Человек с серым лицом отступил от стены. Направляясь к двери, Тони безнадежно пожал плечами. Он знал, что ничего не добьется от Пардоу, даже если выжмет его, как губку. Тони уже доводилось сталкиваться с такими людьми.

В дверях он остановился.

— Пожалуйста, выдайте мне только одну маленькую — крошечную государственную тайну, Комендант, — умоляюще сказал он. — Все эти сказки, которые Аллан Конлиф рассказывал мне о росках, пытающихся таким хитроумным способом передать микрофильм в наши руки — они правдивы или нет?

Странное выражение — может быть, просто одна из улыбок этого человека — на секунду появилось на его лице и тут же исчезло.

— Конлиф был великолепным агентом все эти годы, — сказал он, — и хотя одно не всегда следует из другого, — все, что он сказал — чистейшая правда. МРФ хотела, чтобы мы захватили пленку с этими планами. Однако кое-что он вам не сказал… вероятно, потому что сам не знал этого. Не исключена возможность, что эти планы вторжения — простая фальшивка.

Весь следующий день тянулся для Тони нестерпимо медленно.

Он сосредоточился, как посоветовал ему Комендант, на всем, что он сам помнил о планах вторжения! Один пункт казался ему абсолютно очевидным. Не было никаких доказательств, что военная техника на Альфе Центавра II в чем-либо опередила земную второй половины двадцать второго века: даже конструкция межзвездного корабля была вполне под силу науке Земли. Но межзвездная война и вторжение требовали несколько иного. Для этого, безусловно, Ап II Дол должен был передать сообщение на Альфу Центавра II со скоростью, превышающей скорость света. Для этого же и кораблям росков следовало лететь со значительно большими скоростями, потому что никакое вторжение не было бы эффективным, если на корабле успевает смениться два поколения. Для этого, вне всякого сомнения, требовались такие планетные ресурсы, о которых Земля не могла и мечтать. И, кроме всего прочего, для этого требовалась полная уверенность в успехе, а такой уверенности почти не могло быть при межзвездной войне.

Все это, сказал себе Тони, звучит не слишком обнадеживающе. Роль, которую он сыграл, была лишь прологом к большой пьесе — пьесе катастроф.

Но если эти планы — фальшивка?..

Что все это значило? Может, МРФ была обманута, ее заставили поверить в предполагаемое вторжение, а на самом деле это ерунда? Но зачем? Час проходил за часом, а Тони все сидел в своей комфортабельной и уютной камере, изобретая один вопрос за другим. Правда, ни на один из них он ответить не мог. И если ему не нравилось отсутствие ответов, то присутствие вопросов и подавно не приводило его в восторг.

На третий день заключения Тони опять вызвали к Коменданту. Он вошел в комнату в самом мрачном настроении.

— Я совсем ничего не знаю, — сказал он. — Как положение? Роски что-нибудь предприняли?

— С нашей последней встречи положение радикально изменилось, — ответил Пардоу. Когда он улыбнулся, его лицо собралось в крошечные морщинки. — И я не могу не выразить своей радости, мистер Лесли, по поводу того, что вы уже не врываетесь сюда с требованием немедленного освобождения. Вы обо всем подумали, не так ли?

Тони вздохнул.

— По правде говоря, Комендант, я вовсе не человек действия, но это не причина для того, чтоб вы играли по отношению ко мне роль доброго дядюшки. Зачем я вам понадобился?

— Возьмите мескахаль, молодой человек. Генеральный Секретарь Хендерсон здесь и хочет повидать вас. Мой вам совет — последите за своими высказываниями на сей раз. А сейчас, простите, я должен выйти…

Он исчез в боковой двери с неожиданной для его преклонного возраста живостью.

Чтобы убить время, Тони принялся рассматривать своего стража с серым лицом, который привел его сюда.

Тот поправил галстук и несколько раз кашлянул.

Хендерсона можно было узнать в первую же секунду его появления: подтянутый человек лет пятидесяти, немного похожий на волка, распространяющий аромат самого лучшего мыла. Он коротко обменялся с Тони рукопожатием и сел, положив ладони на колени.

— Я обещал встретиться с вами, — сказал он, — и я выполняю свое обещание. Сожалею, что это заняло так много времени. Но в эти дни наступил кризис. Очень тяжелый кризис.

— Я рад, если был хоть чем-нибудь полезен, — сказал Топи. — Может быть, теперь я могу получить свою руку обратно, сэр?

Хендерсон не обратил на последнюю фразу почти никакого внимания.

— Полезен? Да, Лесли, я думаю, вы сыграли свою роль, как только могли. Видите ли, вы были всего лишь частью целого. Очень большую помощь оказала нам эта роскианка, Бенда Иттаи, которую вы сочли мертвой у разбитого геликоптера.

Тони молча проглотил это. Будучи дипломатом, он привык к таким неожиданным гамбитам.

— Если не считать того, что она тогда была жива — что с ней? Где она сейчас? — спросил он.

— С ней все в порядке, она здесь, — неожиданно вмешался Пардоу. Своей тощей, с набухшими венами, рукой он взялся за рукав меховой куртки, которая была на Бенде, и провел девушку в комнату.

— Бенда! — воскликнул Тони.