Экватор

— Преступления? — Дэвид начал выходить из себя. — Вы же еще не знаете, было преступление или нет!

— Но они — доказательство происшедшего.

— Происшедшего? И что теперь?

— Теперь я должен их забрать с собой, сэр. И хранить их как вещественное доказательство до тех самых пор, пока не выяснятся факты и пока дело не будет закрыто.

В первый раз за все это время Дэвид почувствовал внутреннюю неприятную дрожь. Слово «дело» прозвучало в его мозгу, словно предупредительный выстрел. Он посмотрел Алистеру Смиту прямо в глаза: начиная с первого дня их знакомства, видя, как он работает, и даже не читая его личное дело, он понимал и был полностью убежден в том, что Алистер является человеком честным, исполнительным, верным блюстителем закона и всех связанных с его соблюдением формальностей. Беспрекословным в отношении к власти и лояльным к своему руководству. Эдакий образцовый полицейский, идеальный для беспокойного времени, которое уже случалось и которое может наступить в любой день.

— Давайте-ка подумаем, Алистер, — сказал Дэвид, вновь обретшим спокойствие голосом: — Подсвечники совершенно точно из дворца, в этом сомнений нет, не так ли?

— Нет, сэр. Никаких сомнений в том, что подсвечники отсюда. Их уже опознали четыре человека и еще несколько десятков людей могли бы это подтвердить, не колеблясь ни секунды.

— Тогда, если их принадлежность не обсуждается, значит, здесь им и место. Именно здесь вы должны их оставить, независимо от того, будут ли они потом, в случае необходимости, востребованы следствием для опознания или в качестве вещественного доказательства. Согласны?

В погрустневшем взгляде суперинтенданта промелькнула легкая тень сомнения. Затем, в полной тишине он протянул подсвечники Дэвиду, поклонился Энн и господину губернатору и попрощался.

— В таком случае, до завтра, сэр.

Дэвид смотрел, как тот удаляется, идя садом по направлению к выходу. Неожиданно ему в голову пришла мысль о том, что за прошедшие два с половиной года, что они знакомы, суперинтендант сильно постарел: плечи ссутулились, а шаг был уже не таким твердым, каким Дэвид наблюдал его раньше. Вздохнув, он передал подсвечники Энн и, положив ей руку на плечо, сказал:

— Ну, ладно, пойдем в дом. Какое неприятное событие!

* * *

В поведении и выражении лица суперинтенданта, когда следующим утром он вошел в кабинет губернатора, что-то неуловимым образом изменилось. Он был все тем же верным руководству чиновником, исполнительным в отношении старшего по должности, однако уже не выглядел тем вчерашним напуганным человеком, всецело поглощенным своими служебными обязанностями.

— Сэр, для начала я хотел бы попросить прощения за то, что вчера прибыл с этим делом к вам домой. Теперь я понимаю, что, как вы изволили выразиться, это касается только нас двоих.

— Ваши извинения приняты, Алистер. Не стоит больше об этом беспокоиться. Давайте-ка перейдем напрямую к сути вопроса. Что вы имеете мне сказать?

— Так, сэр, вы действительно не знаете, что я имею вам сказать?

— Нет, Алистер, я жду, когда вы мне это скажете. К каким выводам вы пришли?

Алистер Смит глубоко вздохнул. Дэвид Джемисон был ему искренне симпатичен и как человек, и как губернатор. Он восхищался тем, что он сделал в Ассаме, его личностью, качествами руководителя и государственного деятеля. Но теперь возникла эта ужасная вещь, и всю ночь он думал о том, как всего этого избежать, однако так и не придумал. Пространства для того, чтобы уйти в сторону от прямого разговора уже не оставалось. Он спрашивал сам себя, какой будет реакция губернатора, и искренне надеялся, что тот не станет еще больше обострять ситуацию.

— Сэр, можно предположить только две версии: либо кто-то украл эти подсвечники и отнес их на продажу мистеру Рашиду, либо они были ему проданы, и никто их не крал.

— И какая же из этих двух версий кажется вам наиболее вероятной, Алистер? — Дэвид закурил свою сигару и теперь с заметной беспечностью наблюдал, как ее дым поднимается вверх к лучу света, пробивающемуся сквозь окно.

— Это не версия, сэр, это утверждение: подсвечники не были украдены из дворца.

— Что же позволяет вам сделать столь уверенный вывод?

— Разные причины. И я мог бы разъяснить их вам, если это необходимо, сэр. Но самая главная из них в том, что никто бы не осмелился пойти на этот шаг, а Исаак Рашид, торговец, имеющий на рынке безупречную репутацию, в свою очередь, никогда бы не осмелился принять на комиссию краденые из дворца губернатора вещи, принадлежность которых ему хорошо известна.

— Значит ли сие, что они были ему проданы тем, кто имел на это соответствующие полномочия?

— Именно так, сэр.

— Тогда кем же? — Дэвид уже встал и стоял спиной к Алистеру перед окном, за которым виднелась центральная площадь Гоалпара. Не дрогнув, он услышал от него тот самый ответ, о котором уже догадался:

— Вами, сэр. — Дэвид развернулся на каблуках вокруг своей оси и взглянул на своего начальника полиции:

— И за сколько же я продал подсвечники мистеру Рашиду?

— За пятьсот тысяч фунтов, сэр. Сумму, которую вы проиграли во дворце раджи.