Экватор. Черный цвет & Белый цвет

Он смотрел на меня, улыбаясь, как идиот на доктора в психлечебнице. Я слушал его и поддакивал, словно боялся, что его тихое помешательство перейдет в буйную стадию. Но потом я подумал, что не стоит подыгрывать сумасшествию других, иначе и сам сойдешь с ума.

— Гриша, ты чего, белены объелся? — возмутился я. — Или настоек своих обпился?

— Там! — развернул его я в сторону Либерии. — Плохо! Понимаешь, плохо!

— Здесь! — снова повернул я Григория лицом к небоскребам. — Хорошо! Повтори, если ты такой идиот: «Хо-ро-шо»!

— Андрей, я не сумасшедший, — продолжал улыбаться Григорий. — Еще несколько дней назад я хотел сбежать оттуда не меньше, чем ты. Но теперь подумал. Что ждет меня дома, в Калининграде? Ничего. Даже дома нет. Дома я бомж с пароходом, который ни одного рейса в России не сделает. У меня там нет никого. А в Монровии у меня есть мой подвал и Гриссо. И, знаешь что? Сейчас он, наверное, единственный человек в мире, которому я нужен.

— А еще ты нужен этой девушке, — улыбнулся я криво. — Племянница она его или как ее там?

— Ну, разве что, этой девушке тоже, — серьезно подтвердил Гриша. — А в России меня никто не ждет.

И он схватил меня за грудки, а потом тихо засипел в лицо:

— Ты понимаешь, Андрей, как это бывает, когда тебя никто не ждет? Думаю, что понимаешь.

Я осторожно убрал его руку:

— Знаешь, Гриша, давным-давно один мудрый грек сказал, что в одну и ту же реку нельзя войти дважды. Я никогда не слушался старших и, тем более, древних. Я вернулся в Монровию. Вошел во второй раз в одно и то же дерьмо. Посмотри на меня. Теперь ты видишь, что из этого получилось?

Я глядел на лицо Волкова и понимал, что уговаривать его бесполезно. Его давно уже ничего не связывало с прежней жизнью. Григорий слишком долго ждал свою «Мезень» и в конце концов превратился в африканца. Я это понял так же отчетливо, как и тогда, в полуподвале за стаканом йагге. Мне захотелось остаться с ним. Послать подальше этих пограничников и вернуться туда, где ноги по колено утопают в пыли, когда вылезаешь из автомобиля. Но что для меня теперь Монровия? Город, в котором никогда не будет ее.

Пограничники быстро закончили с формальностями. «Сколько вас сходит на берег?», — спросили они капитана. «Двое,» — сказал он. Сергей удивленно поднял брови и что-то пробормотал под нос, кажется, «Ни хрена себе!» или другое высказывание подобного содержания. «Есть багаж?» — поинтересовался чернокожий офицер. «Нет,» — дружно ответили мы с Сергеем и в подтверждение развели в стороны пустыми руками. «Ну, ладно,» — подозрительно хмыкнул пограничник и сделал знак спускаться в катер.

За доставку я рассчитался сполна. Пока катер приближался к судну, я успел сунуть в руку Григория несколько камней. Дальнейшее уже было его делом: меня не касалось, заплатит ли своим матросам или все оставит себе. Когда его рука прятала камни в карман, на его коричневом лице аскета не дрогнул ни один мускул. Оставшиеся алмазы я сумел пристроить так, чтобы ни один таможенник их не нашел.

— А что в бутылке? — между делом бросил офицер, когда, пытаясь сесть поудобнее, я перекладывал фляжку из заднего кармана джинсов в передний.

— Чай. От расстройства хорошо помогает, — сказал я ему и приподнял флягу, мол, попробуешь?

Офицер улыбнулся и сделал отрицательный жест рукой. Двое странных белых, несомненно, вызывали у него желание отправить их в кутузку и хорошенько отдубасить, дабы узнать правду о том, с какой целью они пересекают государственную границу Ивуарийской Республики, но сделать это было невозможно по причине того, что их задницы были надежно прикрыты всеми необходимыми бумагами, которые поступили накануне в пограничную службу, и младший офицер погранслужбы справедливо подумал, что не должен проявлять рвение там, где его начальники не усматривают ничего подозрительного.

Катер все дальше и дальше отходил от борта «Мезени». Руки невидимых матросов подтянули наверх трап. Григорий, недолго постояв на палубе, пошел по направлению к рубке. Он ни разу не обернулся и не сделал никакого прощального жеста. Буквы «Мезень» стали сливаться в одно белое пятно, потом это пятно стало неразличимым, а вскоре и сам корабль стал невидимым, растворившись на фоне серого неба.

ГЛАВА 46 — КОТ Д'ИВУАР, АБИДЖАН, ИЮЛЬ 2003. «ВИСКИ И-ГО-ГО!»

Сергей позвонил мне в номер через сутки.

— Иваныч, все здесь прекрасно, но, если честно, завтрак не стоит двадцати баксов.

«Почему он вечером про завтрак говорит?» — отстраненно подумал я, глядя на потолок своего номера в «Интерконтинентале» и слушая голос Журавлева в трубке.

За окном был чудесный вид на ночной город. Добавить бы сюда стрельчатый силуэт Бруклинского моста, пару башен ВТЦ, и точь-в-точь получится Нью-Йорк. Впрочем, башен в Нью-Йорке уже не было. А для меня, в общем-то, большого значения не имело, какой город подмигивает мне из темноты.

— Спасибо тебе за камешки, Андрей Иваныч, — продолжал трепаться Журавлев. — А у меня к тебе есть предложение. Давай напьемся, а?