Экватор. Черный цвет & Белый цвет

С камнями все обошлось, как нельзя, лучше. Григорий Петрович, после недолгих переговоров по телефону, уже завел себе здесь друзей, которые помогли по дешевке сбыть несколько алмазов. Денег на первое время нам с Сергеем хватало. А вскоре мы собирались совсем покинуть эту гостеприимную страну. Нам оставалось дождаться, пока местные чиновники закончат все формальности с документами. «Не волнуйтесь, со дня на день,» — участливо обещали они. Но мы их не торопили. Я, во всяком случае. А Журавлеву и подавно хотелось здесь задержаться.

— Это как Париж для бедных, — видимо, он уже выпил и уговаривал меня присоединиться к нему. — Все то же самое, только цены в три раза ниже.

Я понимал, что мне от него не отвязаться. «Заходи,» — скомандовал я Сергею. Через пять минут он стучался в мой номер. Когда я открыл ему, то заметил, что в руках у него нет ничего, что свидетельствовало бы о намерении выпить. Ни бутылки, ни даже пакета с закуской.

— Иваныч, мне тут подсказали одно место. Смесь дискотеки, бильярдного клуба и публичного дома. И название соответствующее «Виски а гоу-гоу». Значит, накатываешь, и вперед!

В его исполнении «a go-go» прозвучало, как «и-го-го», да и произнес он название заведения, возбужденно притаптывая ногой, как молодой жеребец.

— Ну, и чем знаменито это место? — спросил я.

— Понимаешь, там лучший в Абиджане бильярд и пиво, говорят, привозят из Европы. Но не это главное, а главное то, что там можно найти черных девушек на любой вкус. Хочешь Наоми Кэмпбелл? Пожалуйста. Хочешь Уитни Хьюстон? Пожалуйста.

— А Вупи Голдберг там нет?

Сергей слегка закашлялся.

— Очень хорошо! Уже шутишь. Узнаю прежнего Иваныча!

Он меня уговорил. Не потому, что тянуло выпить. Или развлечься с местными красавицами. Мне хотелось, чтобы перед глазами мелькало изображение, менялась картинка, и голова не думала ни о чем.

Оранжевые «короллы» выстроились в ряд как раз напротив входа в отель. Это было не по правилам. Обычно таксистов вызывал портье. А, возможно, клиентов было несколько, и все эти машины были под заказом. Это нам не помешало, впрочем, сесть в первую же машину.

— «Виски-игогоу», — небрежно бросил Журавлев, захлопывая дверь.

— А-а, Трешвилль, — понятливо кивнул водитель, молодой парень с бритой головой и серьгой в ухе.

До заведения от нас было рукой подать. По широкому автомобильному мосту мы переехали через лагуну и оказались прямо в центре Трешвилля, самого густонаселенного района Абиджана. Здесь даже ночью бывали пробки. Влияние Нью-Йорка на застройку Абиджана особенно сильно чувствовалось именно здесь, в Трешвилле. Параллели длинных однообразных авеню, пересекали перпендикуляры улочек, у которых не было названий. Только номера, ну, точно, как в Нью-Йорке. Водитель хорошо ориентировался в этом районе. Мы ехали вдоль морского берега. Лагуну освещали яркие огни многоэтажек. Водитель нажал на кнопку магнитофона. Из динамика послышались скрипучие нотки африканского рэгги. Голос незнакомого певца запел на чудовищной смеси французского и английского. Незатейливая песня, что-то про разрушительную любовь к автомату Калашникова.

— Кто это, Боб Марли? — спросил я водителя.

— Нет, это наш, Альфа Блонди, — с гордостью произнес шофер и сделал звук погромче.

Через пару минут мы торжественно парковались под звуки рэгги возле нужного заведения. Ошибиться было невозможно. В узком переулке это было единственное освещенное здание. Неоновые буквы «Whisky a go-go» сияли на всю стену. Синеватый силуэт девушки с бокалом, изображенный гнутыми светящимися трубками, недвусмысленно обещал, что после «whisky» обязательно будет «go-go».

Внутри полутьма, громкая музыка и стеклянный шар под потолком, в стиле дискотеки восьмидесятых, хаотично отбрасывавший лучи по лицам танцующих мужчин и женщин. Глаза Журавлева загорелись. Здесь было настолько много длинных ног, высоких каблуков и декольтированных нарядов, что любой новичок мог в первое мгновение потерять дар речи. Журавлев, со своими горящими глазами на раскрасневшемся лице, был похож на измученного жаждой путника, увидевшего, наконец, колодец с холодной водой.

Я отошел в сторонку и присел возле барной стойки. Тут же рядом на высокий табурет приземлилась девушка в блестящем платье, подол которого едва прикрывал шоколадные бедра.

— Permettez-moi? Вы позволите? — спросила она по-французски, уже, впрочем, разместившись на табурете. Неимоверно сладкий аромат ее духов едва забивал запах свежего пота. Она, видимо, уже давно была здесь и явно работала, а не отдыхала.

— Comment tu t'appelles? Как тебя звать? — сразу же перешла она на «ты».

— Pas important, bebe. Неважно, детка, — бросил я автоматически, чтобы отшить ее. Но вот это мое «бебе» ее, наоборот, воодушевило. И она принялась меня кадрить и дальше.

— De quelle pays? L'Americain? Откуда? Американец? — спросила она, слегка царапнув длинными накрашенными ногтями мою ладонь. При беглом рассмотрении ногти оказались местами облезлыми, со следами красного дешевого лака.

— No, — ответил я.

— Pas l'Americain? Maintenant qui, l'Allemagnien? Немец?

Я отрицательно покачал головой.