Экватор рядом

Крестьянский интерьер: постели по кругу вдоль стены, связанные или сбитые из чурбанов и хвороста, а то и просто земляные возвышения с набросанными на них ветвями, соломой и шкурами, а в семьях побогаче — соломенными или ватными тюфяками и тощими одеялами. Место для трапез — земляное же возвышение, пли перевернутая вверх дном широкая корзина, или плоский камень; «стулья» — чурбаны, камни или шкуры. Есть еще закуток для одежды, если ее больше, чем на теле жильцов, хранилище для продовольствия, для посуды — кувшинов, мисок, долбленых тыкв, рогов (последние служат для хранения перца и других специй). Очаг — углубление в полу, а иногда наоборот — небольшая земляная платформа. Центр хижины обычно ничем не занят. Мелкая утварь, одежда, шкуры подвешиваются на суках или железных крюках, укрепленных на внутренней стене под самой кровлей. Во многих хижинах огорожены плетнем или тремя — пятью тонкими стволами «апартаменты» ДЛя скота и птицы. В помещичьих бетах побольше внутренних перегородок, иногда из камней, часто по окружности, от одного столба-опоры к другому. Получается внутренний круговой коридор; в таких случаях в наружной стене оставляют два-три отверстия-окна.

«Бригада» из трех-четырех мужчин сооружает хижину средних размеров за день, от рассвета до заката, а иногда еще остается время потолковать после строительных работ. Один долбит ямы для столбов каркаса тяжелым, заостренным и обитым железом шестом, другой ногами месит «цемент» — жижу из глины, навоза и крошеной соломы, третий плетет пучки, вязанки соломы для кровли.

Не трудно догадаться, что такие сооружения недолго вечны: деревянный каркас довольно быстро сгнивает и расшатывается, особенно в таких местах, как берега озера Тана, где ливневые дожди с июня по сентябрь сменяются тридцатиградусной жарой в декабре — апреле. Кроме того, наспех «склеенными» бетами с удовольствием «закусывают» термиты. Наш сосед напротив, по другую сторону «Дороги тысяч ног», за два года, например дважды полностью обновлял свое жилье.

Один бет — одна семья. Чаще всего нам встречаются деревушки в 10–15 хижин. Хуторки в пять — восемь дворов обычно ограждаются общим валом из колючего кустарника. Самые большие деревни — вдоль оживленных дорог; из такой вырос и наш Бахар-Дар. В них сегодня встречаются современные детали жилищ: дощатые двери, жестяные кровли, беленые фасады прямоугольных домиков.

…Продолжим наше путешествие по главной улице городка. В западной части Бахар-Дара живут наиболее зажиточные горожане — мелкие торговцы и преуспевающие… земледельцы. Да, да, земледельцы-горожане. Грань между городом и деревней здесь такая нечеткая, что увидеть ее нелегко. Обычные хижины редко подступают к самой улице; вдоль нее, по обе стороны, тянутся глинобитные, плохо беленые прямоугольные домики, некоторые из них покрыты гофрированной жестью. Вместо ограждений из колючего рубленого кустарника, которыми часто окружают свои хижины бедняки, здесь встречаются ограды из пористых нетесаных камней. Впрочем, большинство домиков отделено от улицы только неглубокой кюветной канавой. А вот слева — одно из трех двухэтажных строений Бахар-Дара — дом мэра города, красивого седого старика, 18 лет тому назад сменившего «профессию» священника на «профессию» главы «Ворот в озеро».

Фасады некоторых домиков украшены цветастыми листками рекламы «кока-кола», вин «Сарпе» и пива «Мелотти». Более нелепое место для рекламы этих напитков трудно себе представить, особенно на тех стенах, где между изображениями бокала пенящегося пива и пузатой бутылки «Белого Сариса» вклеен еще «для души» церковный календарь или разящий чертей Михаил Архангел.

Весь городок в эвкалиптовых рощах. Стройные деревца плотной стеноп окружают дворики, маскируя в какой-то степени нищету, запущенность многих бетов. Но эвкалипты высажены здесь не для маскировки. В первые дни пребывания в городке я часто удивлялся, почему противомоскитные оконные сетки в наших коттеджах не всегда спасают по вечерам от налетов мошкары, а многие жители Бахар-Дара с наступлением темноты как ни в чем не бывало заводят беседы и песни у дворовых очагов и костров. Оказывается, живая ограда из эвкалиптов — неодолимый «биологический заслон» против многих видов москитной твари, а также против ужасно кусающихся крупных муравьев, гунданов.