Экзамен

— Первое звено. Встать в строй. — После многозначительной паузы скомандовал инструктор. Продолжил. — Блюм. Выйти из строя… Кто-нибудь, дайте ему пинка…

Ребята за непонятливость отправлялись маршировать в квадрат, вскоре потащили в медблок первого. Жеке легче вчерашнего удавалось не заострять внимания. Лениво думалось, что главное просто перетерпеть, и терпеть тут особенно нечего, не так уж и трудно ходить и ни о чём не думать. Смотреть на Дитриха честными глазами и совершенно не желать сделать ему больно… очень-при-очень больно!

Злость забирает силы, он прав, что необходимо его полюбить. Что бы он ни говорил, как бы ни было больно и обидно ни за что, просто по его приказу стоять коленями на рифлёной стали. Хотя бы не пришлось уродоваться в квадрате, это своего рода отличие!

Злость, эмоции вызывают мысли, мысли скупо отсчитывают время, оно тянется бесконечно. Ничего никогда не кончится, нет смысла его отсчитывать, нет смысла о чём-то думать, без мыслей время останавливается и умирает…

Вспышки боли, гаснет свет. Снова участливое лицо медицинского работника, — очухался? Бегом на плац.

Взмах стека — встать в строй. «Раз-два, раз-два». В середине новенькие отрабатывают «выйти из строя». Удивительно — разряды, потеря сознания должны по идее портить здоровье, ослаблять, а тут словно выспался! Походу, что-то колют в медблоке… но боли от инъекций нет совершенно. Жеке припомнились уколы в карантине — вот бы им тогда устроили строевую подготовку! Интересно, что стало с другими ребятами? Хотя без разницы, оттого что прибавилось сил, вовсе не следует, что их можно расходовать на размышления о всякой ерунде.

«Что, сэр инструктор? В квадрат? С удовольствием, сэр инструктор! И раз-два, раз-два… Снова зовёт, что тебе ещё?»

— Первое звено. На обед. Шагом. Марш.

«Как скажешь, родненький. Раз-два, раз-два…»

— Жека! — Ленка в коридоре дёрнула его за рукав, — хватит придуриваться!

Взгляд Джонни — не может понять, ржать или бежать за доктором. Жека сменил аллюр, пробурчал, — люди вон всегда так ходят и ничего.

— Заело, — прокомментировал рыжий, — скоро пройдёт.

На обеде Пьера снова не было. Ребята хмуро хлебали суп, Ленка проговорила, — у нас отделение, нужен заместитель командира. Предлагаю Жеку.

Жека сказал, — поддерживаю.

— Я тогда воздержался, — пробурчал Джонни, — предложение принято. Поздравляю.

— Спасибо, — холодно ответил Жека и вернулся к еде.

После обеда спросил Жадину, — опять?

— Да, веди звено на плац, заместитель командира Стар, — прогудел аппарат.

В коридоре Ленка сказала в пространство, — Жадина слышит всё.

— Обручи, — коротко пояснил Джонни.

Дитрих ждал их на месте, Жека удивился, — «он-то успел поесть?»

— Становись. Смирно. Налево. Шагом. Марш. И раз-два. Раз-два…

Время истаяло, остались лишь возвращения в сознание.

— Ты опять здесь! Самому не надоело? Пошёл вон!

— Сам пошёл, — принял Жека новые правила. Ну, что ему сделает этот медик? За спиной хмыкнули, разряда не последовало. Медик такая же мебель, как Дитрих, как Жадина.

Ужин, Пьера нет. Отнесли тарелки и, не задавая вопросов на плац. Встать в строй. Шагом марш…

Судя по народу, под лишение свободного времени за день умудрились попасть все. Два возвращения из медблока, три рейса туда с потерявшими сознание мальчишками. Чистить зубы, отбой. Жека хотел о многом подумать, даже беспокоился, что не сможет выспаться из-за гудения в ногах и ломоты повсюду. Однако сон забрал сразу и без остатка, закончился ещё один день, просто ещё один…

Утро началось так же: пробуждение, словно включился, в памяти ни пятнышка сновидений, бархатный голос зовёт на зарядку. Первым соображением стало, что рыжий должен учесть вчерашний опыт, а не учтёт — будет традиция. Поджал ноги, прыжок с плеч. Касание штатное, Джон справа, значит, шаг влево. Вовремя — последней приземляется Ленка, ей лететь дольше. Налево, лицом к голограмме. Утренняя гимнастика. Одновременно с командой звено хватает туалетные принадлежности, с окончанием слова «марш» старт.

— Зубы можно почистить на бегу, — подал мысль Джонни и тут же попробовал исполнить её на практике. Так с щёткой во рту и влетел в санузел.

— Дурацкая идея, — сказала Лена, — чистите зубы спокойно и не вздумайте поворачиваться!

— Отставить! — понял её маневр Жека. — Будешь раздеваться и одеваться вместе со всеми. Привыкнешь.

— Так точно, — недовольно проговорила Лена.

Жека сполоснул рот, скомандовал. — Всем раздеться. Вещи на пол не бросать.

— Ну, вы хоть не смотрите! — Заныла Лена.

— Да было б на что! — фыркнул Джон. — Мне прикажешь на задницу Старого любоваться?

— Вещи на пол не бросать! — Повысил Жека голос. — Понравилась строевая?!

— Слушаю, сэр, — проворчал Джон, вешая шмотки на крючок.

Пять минут закаливание.

— «Хорошего дня, Стар».

— Тебе того же, Жадина.

Бегом обратно по правой стороне коридора, по левой навстречу словно пронёсся длинномер — второе звено тоже чему-то учится. Прибежали, туалетные аккуратно в тумбочку, одеваться. По ощущениям уложились в две минуты. Команда. — «Первое звено. На завтрак. Шагом. Марш».

Деловым упругим шагом в столовку. Пьера нет…