Экзамен на бога

Он повел Настю в сторону пляжа. Здесь где угодно можно было замечательно искупаться, но все тянулись в одно место. Может, из-за того, что пальмы со съедобными плодами здесь росли едва не у кромки воды, может, просто так сложилось, что пляжем для них стало именно это местечко. Но Семен прошел заметно дальше.

– Ага. Вот ручеек. Идем вдоль него. Тут удобно, пусть и кажется, что кусты густые. Все, пришли.

В этом месте русла ручейка имелась крохотная, в полшага ямка. Ничего необычного. Но вода в ней казалась густой, желтовато-белой и неподвижной. А часть берега вокруг ямки выглядела слепленной из стекла клубничного оттенка.

Семка поднял половинку скорлупы ореха – очень удобную и аккуратную чашечку, – наклонился и зачерпнул из центра маленького омута.

– Угощайтесь, графиня. Высший сорт.

Он посмотрел, как Настя с легкой опаской поднесла чашу к губам и как у нее от удивления поползли вверх брови. И захохотал.

– Семен, а скажите-ка нам, берега тут не кисельные?

– А, ты знала! Ты знала, иначе невозможно было догадаться! Да, сегодня берега здесь из клубничного киселя. Хотя слегка застоялись и превратились в подобие желе. Вчера кисель был вишневый.

– С ума сойти! Молочные реки с кисельными берегами.

– Не преувеличивайте, милостивая государыня. Всего лишь омуток на крохотном ручейке. Зато молоко сгущенное и высшего качества.

– Вот он, рай по образцу Семена Анатольевича Кольцова! Зачерпни еще, если не жалко.

– Рекомендуем-с вместе с кисельком. Микс, так сказать.

– Вкуснотища.

– Я рад, что вы рады.

– А сам? Разве не рад?

– Очень рад, все ж таки хоть какая-то мечта да сбылась.

– Будешь хмуриться, я тебя не поцелую.

– Все. Улыбаюсь. Потому что может сбыться еще одна мечта. Уже самая настоящая, а не глупая детская.

Прилетел Бджил и еще две пчелы. Повисели, пожужжали басом. И улетели, их здесь все устраивало.

35

Стена на этот раз не провалилась вниз и не разъехалась, как створки двери, в разные стороны. Просто растворилась в воздухе, открыв новую стену. На этот раз из зарослей бамбука. Семен просканировал – весело получается. Перелететь, не задев верхушек, не выйдет. А даже и выйдет, даже извернись он с такой невероятной для него ловкостью, все равно насыщенные электричеством метелки на верхушках этих бамбуковых палок среагируют и ударят разрядом такой мощности, что от защитной сферы только брызги останутся. А он и так уже одну защиту истратил, а впереди в них наверняка большая нужда возникнет.

Выполоть всю эту грядку к чертям собачьим? Время поджимает. И не факт, что какую-то ловушку он не пропустит.

Хм! А если…

Семка с остервенением принялся копать, из-под струи перегретого сжатого до прочности стального лезвия пара полетели во все стороны комки горячей грязи. И ведь не укроешься. Хотя для защиты от грязи его доспеха в этой ситуации хватает, а то, что физиономия вся чумазая – нам, поросятам, не привыкать.

Из земли ударил фонтан чистой холодной воды, и Семен без задержки нырнул в образовавшуюся яму, протиснулся в тоннель, которым тек подземный ручей, и тут же застрял – зацепился ремнем за выступ. С испугу едва не перерезал его когтем, но освободился аккуратно. Потеря амуниции – штрафной балл. А на поясе… до фига чего, так что за эти штрафы фиг расплатишься после.

Минутой спустя он уже когтями выкапывался по ту сторону бамбукового леса. Тот попытался огрызнуться за то, что все хитроумные его ловушки оказались ни к чему, – уронил сверху «режущую паутину», но Семен небрежно сжег ее. И развернулся к очередной перегородке лабиринта:

– Эй, пропускай уже.

Стена вновь растаяла, он вошел, стена позади возникла вновь. И ничего. Так, пустая комнатенка со стенами из базальта, без окон и дверей. И без потолка, в общем-то, но все равно ничего не видно, что выше свода.

– Ау! Есть тут кто? Ох ты ж, елки-палки!

Огромный шипастый хвост со свистом пронесся над головой, Семка едва успел присесть, правда и царапками своими хвостик задел.

– Типа потанцуем? – спросил Семен появившегося из ниоткуда монстра. Три огромных мешка, абы как слепленных друг с другом. Содержимое мешков елозит под мешковиной, заставляя менять форму. Хотя какая тут вообще форма? Бесформенная груда с восемью лапами-коротышками и одним, но шикарным хвостом.

– Ой!

Насчет длины лап он крепко ошибся. Телескопическими оказались. Во всяком случае, те, что крепились к среднему из мешков. Верхний, кстати сказать, как-то очень уж обмяк и свесился на этот средний, явно затрудняя движения сделавшихся длинными, но непропорционально тонкими лап. Вроде как у дуба все ветки и сучья обрубили, а эти только что, весной выросли – не ветки, а так себе – прутики.

– И чем меня сейчас удивлять станут? – вновь вслух спросил сам себя Семен.

Хвост дернулся, но повторно бить не рискнул, Семен его все же чувствительно укоротил.

Серена определяла важнейшие органы по их электрической активности. У Семена это получалось плохо. Зато течение жидкостей он видел, даже не прилагая специальных к тому усилий. Будем исходить из того, что обмен веществ у этого мешочника правильный.