Экзамены

Ленька разинул рот от удивления, когда взглянул на остро пахнувший красками картон. Панельные пятиэтажки, яблони в саду, зуевский забор, черепичная крыша — все было на месте. Но возле калитки никого не оказалось. Надька Зуева исчезла. Вернее, та с осиной талией, в фиолетовом, как у Надьки, платье. И потому картина решительно изменилась. Она стала скучной — Ленька отчетливо это почувствовал. Даже захотелось взять кисточку и подрисовать кого-нибудь на пустующее возле калитки место. Хотя бы самого Костю. Ведь он часто там торчит, уж Ленька-то замечал!

Он поднял первый попавшийся тюбик, отвернул колпачок, сдавил бока. Неожиданно легко вырвалась и сбежала на пальцы ярко-синяя струйка. Ленька схватил кисть и снял мягкую, как сливочное масло, краску. Нестерпимо захотелось мазнуть!..

Кисть прошлась по шершавой рейке треножника, оставила сочную полосу. Ленька тут же опомнился. Натянув на ладонь рукав свитера, стал стирать след. Ничего не вышло — полоска растерлась в грязное пятно. Нужно скоблить!.. Отыскивая взглядом что-нибудь острое, он увидел на песке оттиски своих рук и коленей. «Всегда так, — похолодев от страха, думал Ленька. — За какое тайное дело ни возьмешься — обязательно всюду остаются следы!»

Он положил кисточку на место и пополз задом к пролому в стене, разравнивая ладонями песок. Вдруг вспомнил, что на кисточке осталась синяя краска. И тюбик забыл завернуть! А кисточку надо взять и отмыть в керосине…

Вместе с кистью Ленька прихватил и весь ящичек с красками. Все равно возвращаться!

…Мать поставила перед Ленькой полную тарелку супа, села напротив, не сводя с сына взгляда.

— В чем это ты руки выпачкал? — неожиданно спросила она.

Мальчишка бросил ложку, спрятал руки под стол. Покраснел.

— А ну, покажи!

Туго сжатые кулаки медленно выползли на клеенку.

— В краске, что ли?

Ленька молчал.

— Господи, опять что-нибудь натворил!.. Где ты взял краску?

— Я это… играл… и нашел. На стройке…

— Что нашел?

— Банка такая была. В ней это самое, краска…

— Ох, врешь ты что-то, сынок, — вздохнула мать, по больше расспрашивать не стала. После обеда собрала посуду, ушла на кухню. Запела там про калину красную, которая уже вызрела… А Ленька на цыпочках вышел из дома и бросился в сарай.

Перетащив на свою половину краски и кисточку, Ленька не долго искал подходящую основу для работы. Оторвал от фанерного ящика крышку. Очень удачный оказался материал — даже в раме: стенка ящика по краям была окантована гладкими рейками. Он пристроил будущую картину возле оконца, расположился перед ней с красками и кистью — и надолго задумался. Что нарисовать!.. С Ленькой случилось такое, чего раньше он никогда не испытывал. Обстановку в сарае — пустые бочки, лаз в погреб, штабель половых досок (отец натаскал со стройки), старый диван, разломанный ящик — все это мальчишка сейчас не замечал. Перед его взором плыли, сменяя друг друга, иные видения.

Нарисовать двор с круглой клумбой посредине, с провисшими от тяжести белья веревками, протянутыми вдоль и поперек с забором, в котором доски от солнца и дождей стали серыми, с серебряным отливом?.. Или родную улицу, вымощенную синеватыми окатышами булыжника, с зарослями сирени, вдоль которых бежит красный, с помятыми и обшарпанными боками трамвай?.. Или ажурную, достающую до облаков башню подъемного крана, стрела которого нависла над быстрорастущими стенами многоэтажного дома?.. Или волжскую гладь в бесчисленных солнечных бликах, среди которых скользит белый пароход с голубыми полосками на трубах?.. Нет, все это было слишком обыкновенно, буднично — даже Волга, даже сверкающий, как снег, теплоход «Доватор», курсирующий между Москвой и Астраханью. Ведь картина, если она получится хорошо, должна висеть на стене. Значит, картина — это как бы волшебное окно, за которым нечто такое, на что можно смотреть каждый день — и не надоест. Значит, на картине должна быть изображена мечта… Когда Ленька понял это, сердце у него запрыгало, он спрятал руки под мышки, скорчился, сидя на обрубке бревна, и тихонько заскулил от восторга. Мечта!.. Разве нужно ломать голову над тем, как изобразить ее. Мечта — это ведь то самое, что всегда перед глазам, стоит лишь закрыть их… Ленька совершенно отчетливо видел, как круты зеленые морские волны, несущие на себе белые гребешки. Как стремителен узкий, голубовато-серый крейсер, рассекающий волны. Ревет и кипит вода за кормой. Ощетинены пушки и ракеты. Бьется на мачте краснозвездный флаг… Вот такую картину захотел нарисовать Ленька. Однако едва он взялся за кисть — мать позвала обедать.

И вот после обеда, не теряя даром ни минуты, он взялся за работу. Нашел тюбик с зеленой краской, выдавил ее на кисть и провел на картине длинную полосу. Будущее море отделилось от будущего неба… Но дальше дело пошло хуже. Он так явственно видел это неспокойное море, волны с острыми кромками и кружево пены… А кисть не слушалась! Волны, которые он пытался изобразить, сливались друг с другом, и на картине вместо моря получалось противное зеленое месиво!