Читаем Экзистенциализм. Период становления полностью

С другой стороны, с точки зрения Бердяева христианство было радикально деформировано идеей, что Бог – Господин. С точки зрения Бердяева, мы чересчур антропоморфно и социологизаторски поняли Бога, то есть перенесли на идею Бога идею азиатского деспотизма: «Бог – деспот, человек – раб». Бердяев говорит: «Атеизм есть наказание нам за рабье представление о Боге». Как здорово и верно сказано! Если Бог – деспот, то всегда хочется против этого деспота восстать, и рано или поздно это произойдет. Вот к чему неизбежно ведет перенесение на отношения Бога и человека отношений Господина и раба. Бердяев говорит: и Бог не господин, и человек не раб. Бог – Творец, он нуждается в человеке как в со-творце. Он ждет от человека не послушания, а творчества. Бердяев говорит, что христианство – это, на самом деле, не религия рабства, покорности, смирения, а это религия свободы, любви, отрицающая любой авторитет. То есть нужно преодолеть в христианской религии и в христианской культуре вот это тоталитарное, рутинное, иерархическое. Поэтому Бердяев нападает на церковников, на попов, на все эти вещи, связанные с иерархией, авторитетом, клерикализмом. Отрицание авторитетов – сердцевина бердяевского христианского анархизма! И Бог не есть авторитет. Бог – это Творец мира, человек – со-творец. То есть: христианство нужно радикально модернизировать, как говорит, вслед за Соловьевым, Бердяев. Христианство понимается им как эмансипация, как мистический анархизм, как отрицание иерархии, идеи насилия, принуждения, порабощения человека. То есть христианство должно стать религией любви, творчества и свободы.

Это ироничный парадокс – на Западе по Бердяеву судят о русском православии, а само русское православие Бердяева терпеть не может и считает страшным еретиком.

Два важных момента, которые любой ортодоксальный христианин у Бердяева не примет. Первый – я уже сказал – идея того, что Бог не всемогущ. Есть еще второй момент. Тут Бердяев не одинок, но все равно это «ересь» для официальных церковников. Это его этические взгляды, и конкретно вот что.

Бердяев резко противопоставляет два вида этики. Этику Закона и Этику Творчества. У Бергсона, если вы помните, тоже есть близкое понятие: динамической и статической морали, динамической и статической религии, открытого и закрытого общества, – та же самая антитеза. Вспомните то, что я говорил про Шестова. У Шестова: «философия обыденности» и «философия трагедии», нормативная этика и этика трагедии. Это хорошо рифмуется с Бердяевым.

Этика Закона – это этика анонимная, основанная на страхе, на принуждении, на некоторых застывших догматических скрижалях и скрепах, на стадности и унификации. «Делай так, а то получишь палкой по голове!» И Бердяев говорит о «кошмаре злого добра». Вроде бы тебе говорят: делай хорошо, поступай правильно! – но при этом ты делаешь это неосознанно, из-под палки, как все. В результате, само добро становится злом. И Бердяев категорически против законничества в морали. Против скрижалеобразности, анонимности. И он противопоставляет этому Этику Творчества. Можно сравнить это с «философией трагедии» Льва Шестова, то есть этику, которая говорит: прежде всего будь собой, будь свободным, будь личностью, твори! Здесь преобладает не закрытость, а открытость, не стадность, а личностность, не страх и принуждение к повиновению, а любовь и побуждение к творчеству. Не застывшая мертвая скрижаль, а открытость Бога человеку.

Бердяев говорит, что кое-чего он не принимает категорически в историческом христианстве. Это идея вечного ада для грешников. Бердяев не первый об этом говорит. Например, один из отцов церкви, частично осужденный христианами за «ереси», Ориген Александрийский, один из главных столпов патристики и создатель христианского богословия, который оказал колоссальное влияние на всю христианскую культуру и в то же время был впоследствии осужден как еретик за некоторые свои суждения (в том числе и за это). И вслед многие другие христианские мыслители говорили, что ад не может быть вечным. Если ад вечен, то какой же тогда добрый Бог? Это садизм. Ад может быть временной мерой наказания, воспитательной. И Ориген в свое время высказал такую идею – апокатастасис (Слово это позволяет поупражняться в мимике.) Это идея того, что в конце мира все существа вернутся в Богу, соединятся с Ним. И грешники, и даже сам дьявол. Все будут прощены. Все! То есть если Бог добр, то ад может быть только временным. Это идея всеобщего возвращения к Богу, идея спасения. И вот Бердяев, подобно Оригену, говорит об этом. Что истинное христианство предполагает идею того, что ад не может быть вечным. И у него очень красиво и трогательно это сформулировано.

Перейти на страницу:

Все книги серии ЛекцииPRO

Сотворение мира. Богиня-Мать. Бог Земли. Бессмертная Возлюбленная
Сотворение мира. Богиня-Мать. Бог Земли. Бессмертная Возлюбленная

«Мифологические универсалии – это не игра ума для любителей волшебства, а ключ к нашему сознанию, ключ ко всей культуре человечества. Это образы, веками воплощающиеся в искусстве, даже атеистическом», – подчеркивает в своих лекциях Александра Баркова, известный исследователь мифологии. В книгу вошла самая популярная из ее лекций – о Богине-Матери, где реконструируется миф, связанный с этим вечным образом; лекции об эволюции образа владыки преисподней от древнейшего Синего Быка до античной философии, эволюции образа музы от архаики до современности и трансформации различных мифов творения. Живой язык, остроумная и ироничная подача материала создают ощущение непосредственного участия читателя в увлекательной лекции.

Александра Леонидовна Баркова

Религиоведение / Учебная и научная литература / Образование и наука
Подросток. Исполин. Регресс. Три лекции о мифологических универсалиях
Подросток. Исполин. Регресс. Три лекции о мифологических универсалиях

«Вообще на свете только и существуют мифы», – написал А. Ф. Лосев почти век назад. В этой книге читателя ждет встреча с теми мифами, которые пронизывают его собственную повседневность, будь то общение или компьютерные игры, просмотр сериала или выбор одежды для важной встречи.Что общего у искусства Древнего Египта с соцреализмом? Почему не только подростки, но и серьезные люди называют себя эльфами, джедаями, а то и драконами? И если вокруг только мифы, то почему термин «мифологическое мышление» абсурден? Об этом уже четверть века рассказывает на лекциях Александра Леонидовна Баркова. Яркий стиль речи, юмор и сарказм делают ее лекции незабываемыми, и книга полностью передает ощущение живого общения с этим ученым.

Александра Леонидовна Баркова

Культурология / Учебная и научная литература / Образование и наука
Введение в мифологию
Введение в мифологию

«Изучая мифологию, мы занимаемся не седой древностью и не экзотическими культурами. Мы изучаем наше собственное мировосприятие» – этот тезис сделал курс Александры Леонидовны Барковой навсегда памятным ее студентам. Древние сказания о богах и героях предстают в ее лекциях как части единого комплекса представлений, пронизывающего века и народы. Мифологические системы Древнего Египта, Греции, Рима, Скандинавии и Индии раскрываются во взаимосвязи, благодаря которой ярче видны индивидуальные черты каждой культуры. Особое место уделяется мифологическим универсалиям, проявляющимся сквозь века и тысячелетия.Живой язык, образная, подчас ироничная подача самого серьезного материала создает эффект непосредственного общения с профессором, на лекциях которого за четверть века не уснул ни один студент.

Александра Леонидовна Баркова

Культурология

Похожие книги