Экзорцист

− Тебя когда на одержимость проверяли?

− Вчера. После каждого контакта положена проверка, ты же знаешь, − растерянно отвечал Стен.

− И все было хорошо? – настороженно спрашивала она.

− Если бы что-то было не так, я бы не пришел домой: меня бы просто не отпустили, − отвечал он на это, обнимая ее за плечи, и хриплый голос шептал ей на ухо: − Демоны не бывают одержимы.

Стен до боли сжимал виски, понимая как глупо и губительно было отрицать свою собственную сущность.

«Я не демон, я все еще человек», − с этой мыслью он шагнул в этот мир, чтобы разделить себя самого на две половины. Вот только зло или Тьма внутри него? Да, она необузданна, свирепа, сильна, но разве она была когда-нибудь ему врагом? Давным-давно была. Теперь он помнил, как было больно от этой чужой Тьмы, когда она выжирала его душу, когда впивалась в его собственные страхи, в его боль и сомнения. Он помнил теперь, как ломало его, как ломало его товарищей, как они дичали и теряли человеческое лицо и как обретали вновь, находя, наконец, силу подняться.

Тогда он возвысился первым, осознав, что его страхи, его боль, его суть – ничто перед его Светом. Теперь же он смотрел на свою смертную жизнь и понимал, как сильно его свет проиграл, как он был глуп и слаб рядом с самым страшным демоном в истории – его истинным лицом. Именно Тьма заставила его принять Ричарда, именно Тьма заставила его бороться, именно Тьма изменила орден, именно она вдохнула в него жизнь своим нетерпением, своей жаждой и стремлением. Конечно, не вдохни он в нее свою волю, свой дух, свои цели, эта необузданная сила могла бы разрушить мир, но она была его Тьмой, а значит жила по его законам.

Просто Анне была его бедой, его болью и его смыслом. Чувства к ней не подчинялись никакой логике. Сначала он случайно увидел ее в городе и потерял контроль. Только теперь Стен с ужасом понимал, что тот ревнивый муж, зарубивший любовника, так и не найденный, был он сам, обезумивший от боли, от ревности, от собственной Тьмы.

Этого ей было мало.

Во имя него она решила разрушить всю его жизнь до самого основания. Отобрала сына, явилась к нему и там…

Если бы она только послушала его, если бы она остановилась, но она не желала уходить. Более того, она схватила меч и набросилась на разгоряченного демона.

Это было так смешно и нелепо. В нем кипело все: и ненависть, и злость, и любовь. Ей нужно было просто уйти, ведь еще миг – и он наконец-то осознал бы истину своих проблем. Если бы в тот день она ушла, закрыв дверь, Авелар и Стенет встретились бы в кабинете епископа, чтобы стать единым целым навсегда. Тогда продолжилось бы откровение Тьмы, раскрылись бы ее тайны. Мир узнал бы, на что способны создатели Темного мира.

Но она не ушла. Она напала на него. Оружие просто отлетело от мощного темного потока. Дальше все уходило в туман. Он видел, как эта Тьма отравила ее, он помнил, как горечь ослепила в нем не только человека, но и демона.

Монстры тоже могут страдать.

− Смешно, но величие проиграло битву женщине, − усмехнулся Керхар.

Стен пораженно поднял глаза, удивляясь, что во Тьме вдруг появился этот знакомый голос, чеканящий слова темного языка.

− Не удивляйся, ты сам призвал меня.

Демон с улыбкой протянул ему руку.

− Ты не злишься на меня? – удивился Стен, чувствуя, как жизнь возвращается в его тело.

− Ты мой брат. Я просто должен был остановить тебя.

Стен кивнул, зная, что ответы не нужны. Неспешно встал. Темные глаза позволяли безупречно видеть во мраке. Белые волосы падали на черную демоническую мантию.

К телу вернулась сила. Одно резкое движение – и в руку скользнул тот самый меч. Он просто возник в его руке, отозвавшись на зов экзорциста, и покорился демону. Голубое сияние рун сменилось насыщенным фиолетовым светом.

Два демона исчезли во мраке.

Мечник и заклинатель.

Эпилог

С того времени, как перестал существовать орден, прошло уже десять лет. В суете столицы о нем уже успели забыть, словно его никогда и не существовало. За десять лет появилось много новых тем для слухов и обсуждений. Только единицы помнили, но молчали, ибо даже руины, оставшиеся от главного здания этой организации, давно уже сровняли с землей, а на их месте возвели новые постройки.

В больших городах, пропитанных политикой, подобное не редкость, в маленьких же такого не бывает. В Ксаме только делали вид, что все забыли. Здесь молча каждый год поднимали кубок за павших героев, шепотом говорили о тишине, охвативший страну и несомненном тайном существовании великой организации. Здесь здание ордена все еще стояло, но целиком превратилось в приют и школу, а смотровая башня стала достопримечательностью. Госпиталь стал больницей, в котором многие прежние работники продолжали помогать людям, как во времена «лучшего главы восточного экзархата».