Экзорцист

− Тогда не ссылайтесь на него, − заключил судья, окончательно подтверждая убеждение Стена, что судьба ордена уже решена.

За третьим судом был четвертый. На пятый Лейн пришел уже в форме гвардейца, а Артэм не пришел, проклиная всю эту бумажную систему.

Все это могло длиться бесконечно. Голос Стена охрип. Орден раскололся. Появились те, кто вдруг стали поддерживать обвинение:

− Слушать темного было нельзя. Он сам легко мог устроить атаку и потом спасти нас. Что ему стоил подобный маневр для усыпления нашей бдительности? Древние письмена и книга истин, в частности, гласили, что темным верить нельзя, что демоны во все времена будут опасны. Мы же посмели усомниться в мудрости древних и пустили к власти отступника.

Стен на это уже даже не протестовал. Защищать свою честь он уже не хотел. Главное было возобновить работу ордена.

− Если во всем виноват я, если я – темный, если я – отступник, если это я виновник всех трагедий, то почему бы не арестовать меня прямо сейчас и снять обвинения с ордена? Ведь это значит, что они такие же жертвы, как власти и представители народа.

− Не насмехайтесь над судом, мы склонны предполагать, что все вы в едином сговоре, − холодно отвечал обвинитель, вызывая в Стене отчаянное желание просто уйти из зала суда, но он оставался.

Пока шла эта бесконечная тяжба, темные мысли и чувства в сердцах людей продолжали существовать и вырываться наружу. Это заставило орден начать действовать тайно. По приказу Стенета, Рейнхард отобрал тех, кому можно было доверять, тех, кто действительно сражался за покой людских душ.

− Наши предшественники воевали в тени, − говорил старик. – Я сам начинал именно так. Именно поэтому не стоит бояться. Считайте, что вы просто на заданиях, требующих особой осторожности, и действуйте по протоколу.

Артэм с радостью вернулся к работе.

Когда его вызывали в суд, он явился только чтобы сказать, что уже предоставил все бумаги о своих исследованиях и ему нечего добавить. После этого он сразу ушел, наградив брата злобным взглядом.

Шестой. Седьмой. Восьмой, а там и десятый. Стен выдержал их все, но все больше молчал, лишь отвечая на вопросы. Он перестал пытаться говорить с чиновниками, которые даже слушать его не хотели. Перестал требовать и стараться повлиять на короля. Более того, ему случайно удалось услышать разговор, в котором советники короля размышляли о том, как выгодно преподнести падение ордена. Вздохнув, он решил тогда, что ему не случайно дали услышать эти слова, и больше не приходил.

Его состояние ухудшалось. Каждый раз врачи убеждали его не идти на заседание. Он медленно худел, превращаясь в живой призрак самого себя, словно что-то пожирало его изнутри. Его кожа стала такой же белой, как и его волосы. Светлые «звезды» окончательно растворились, не оставив даже и воспоминания. Только нежная рука Камиллы, скользнув по его щеке, нашла бы эти крохотные шрамы. Но ее не было. Она была далеко.

Каждое ее письмо Стен долго читал, изучая каждое слово, зная, почему вздрогнул тот или иной символ. Понимая все ее эмоции, он не находил слов, чтобы ответить. Точно так же, как не находил слез для того, чтобы оплакать свою Анне. Боль постепенно сменялась равнодушием, гнев – безразличием, а желание бороться – смирением.

Но даже так в решающий момент он предстал пред судом от имени ордена. Он принял обвинение в свой адрес без тени страха.

− Вы обвиняетесь в разрушении древней системы, пособничестве демоном и распространению темной силы путем манипулирования орденом и своими детьми. Вы признаете свою вину?

− Нет, − спокойно ответил он.

Только это уже ничего не решало. Его признали виновным, а орден объявили вне закона. Когда же Стена собирались взять под стражу в зале суда, экзорцисты были готовы сражаться за него, но он лишь покачал головой и произнес:

− Защитите моих детей. Большего мне не нужно.

С этим спорить никто не мог. Один лишь Артэм проклинал их и ругался, не понимая, как могли допустить подобное. Он кричал и плакал, но в действительности просто винил самого себя в том, что не был рядом, что не нашел в себе сил защитить отца, а трусливо сбежал. Именно поэтому он очень старался продолжить дело отца, сохранить новый тайный орден и укрепить его тихую деятельность.

Кто-то отказался от клятвы и от епископа, уйдя на королевскую службу в подразделение борцов с Тьмой, задача которых состояла в старом добром изгнании. Кто-то отрекся и просто навсегда ушел от этого дела, желая забыть словно страшный сон все случившееся. Кто-то отказался отрекаться и был вынужден покинуть столицу и вечно быть под наблюдением, помня о запрете на любую деятельность в сфере экзорцизма.

Лейн выбрал первый путь еще до суда, потому в новом подразделении стал командиром и смело отдавал приказы. Он не брезговал в своей работе ни печатями Мендела, ни случайными убийствами одержимых, прикрывая это все вынужденной необходимостью.