Ел я ваших демонов на завтрак! Том 3

— Ещё когда Кутуруку только появился тут, в этом мире, его способность одаривать людей магией была запечатана клинком. Благодаря этому клинку стены из чёрного камня сдерживают Кутуруку, не дают ему расти.

— Это что получается, — спросил я изо всех сил желая ошибиться. — Чтобы победить Кутуруку, нужно снять сдерживающую печать и позволить ему расти, поглощая всё живое? И без этого никак?

— Без этого никак, — подтвердил меч.

— Охренеть! — это всё, что я смог сказать. — У этой победы будет слишком дорогая цена.

— Нужен человек, которого Кутуруку одарит своей магией, — как приговор повторил меч.

— А как же затея с ядами? — спросил я на автомате.

Меч пожал плечами и повторил:

— Чтобы убить Кутуруку, нужен человек, которого он одарил магией. К этой магии нужно добавить элементы четырёх стихий. Получится яйцо. Ему нужно дать вызреть, а потом поместить в сердце Кутуруку. Это единственный способ. Я другого не знаю.

* * *

Авторская рубрика «Всё для лайков, всё для комментов»

Как-то ещё до армии майор читал роман Виниамина Каверина «Открытая книга». Он об открытии пенициллина. Его получили из плесени рода Penicillium.

Оказывается, пенициллин в России открыла женщина-ученый, ставшая прототипом героини книги романа Тани Власенковой — Зинаида Виссарионовна Ермольева. Репрессированный бывший муж Ермольевой был родным братом Каверина. Так что роман во многом основан на личных переживаниях, и автор был близко знаком с прототипом своей героини.

Каверин проводит своих героев через все важные события 20-го века: две революции, Великую Отечественную войну. А ещё пишет о репрессиях 30-х, а также много места уделяет грязным играм в научных кругах, когда сделавшие себе имя ученые-пустышки пытаются мешать молодым талантам.

Общаясь с мечом, майор почему-то вспомнил об этой книге.

Глава 11

Я слушал слова меча и вспоминал Оринэ с Райко. Они хотели, чтобы я достал меч из логова Кутуруку. Интересно, они понимали, что тем самым я сниму печать? Знали о последствиях? А ведь это был проект, который император контролировал самолично. Даже представители дисциплинарного комитета при упоминании об этом проекте отстали от Оринэ и Райко. Неужели император был готов рискнуть жизнями своих подданных, чтобы избавиться от Кутуруку навсегда? Или у него другие цели? Или ему так посоветовали, а значит, мы имеем дело с заговором.

И по поводу Кутуруку. Он знает, что его хотят освободить от печати? Если знает, то почему просто не откроет проход? Или он не хочет освобождаться от печати? А если не знает, почему ему просто не сказали об этом прямым текстом? Или диалог с ним невозможен? Но как тогда в легенде император Кас разговаривал с Кутуруку в самом начале?

Вопросов тьма. И на все на них я вряд ли получу ответы. Во всяком случае в обозримом будущем.

Однако, был один вопрос, на который я у меча ответ получить мог. Ну, или хотя бы мог попытаться получить.

— Скажи, — спросил я. — Магия — это болезнь?

Меч задумался.

Ветер развевал золотистые волосы и полы кимоно, а меч стоял, заложив руки за спину, и задумчиво смотрел в даль.

Потом повернулся ко мне и сказал:

— Смотря что считать болезнью.

И снова задумался.

Я понял, что на эту тему пока я больше ничего не добьюсь.

И тоже погрузился в мысли.

Смотря что считать болезнью. Что это означает?

На ум пришло сравнение. Вспомнились разговоры в моём мире, что любовь — это на самом деле просто гормональная реакция.

Я, конечно, так не считал, но бывали случаи, когда подходило именно такое описание поведения влюблённого. Бывало, парни стрелялись или сбегали из-за девчонок. Вообще крышу сносило. Что это, как не болезнь? А бывало, ради любимых за ум брались, раскрывались талантами, совершали поступки. Какая ж тогда это болезнь? Это то, что даёт крылья.

Вот и получается — смотря что считать болезнью.

И тут я услышал, как едва слышно открывается входная дверь.

Сердце забилось с бешенной скоростью, но я не сбил дыхания, не пошевелился и никак иначе не показал, что услышал. Лишь крепче сжал катану.

Понятно, что сосредоточение было нарушено, и золотоволосый парень в чёрном кимоно исчез, но мне в любом случае сейчас было не до него.

В голове лихорадочно кружились мысли: кто? С какой целью? Прирезать или сначала поговорить?

Лёгкие шаги направились ко мне.

Я приготовился вскочить и…

— Кизаму… — раздался чуть слышный голос Изуми.

Меня отпустило, но через миг обдало жаром — я же её чуть не прирезал!

— Ты что так подкрадываешься? — напустился я на девушку.

Она опешила от моего наезда. Залилась румянцем и начала оправдываться:

— Извини, я думала ты спишь… Боялась разбудить.

— В смысле? — не понял я. — Ты приходишь ко мне в комнату ночью, зовёшь меня и при этом боишься разбудить?

Говорить про то, что чуть не зарубил её, я не стал. Зачем пугать девушку? Достаточно того, что я за неё испугался.

— Ну я думала, если ты спишь, то я уйду, — продолжила оправдываться Изуми.

Она стояла перед кроватью в лёгкой рубашке, которую, видимо, ей дали для сна, и дрожала, как осиновый листок.

Я встал и укутал её одеялом. Потом поднял и посадил на кровать, потому что она была ещё и босиком.