Эль-Сид, или Рыцарь без короля

– Правильно делаешь, что огорчаешься, потому что неприятности касаются и тебя тоже.

Оба молчали: Руй Диас – выжидательно, Мутаман – задумчиво.

– Речь идет о моей сестре Рашиде, – выговорил эмир наконец.

Ее имя он произнес со вздохом. И замолчал, глядя в окно, покуда Руй Диас терпеливо ждал продолжения. Наконец эмир повернулся к нему и оглядел с ног до головы так, словно никогда не видел раньше и теперь вдруг заинтересовался наружностью этого незнакомца.

– Я говорил тебе, что она вдова и довольно свободна – насколько это позволяют ее положение и происхождение.

– Помню.

– И что она весьма своенравна.

– И это помню.

– Она держит мой гарем в кулаке, а евнухи боятся ее пуще чумы.

– Мне довелось побеседовать с ней несколько дней назад в вашем саду.

– Знаю… И ты ей понравился.

Эмир говорил с мягкой насмешливостью, а Руй Диас пытался угадать, с чего бы это он пустился в такие откровения. Совсем сбитый с толку, он подумал, что от подобных разговоров становится не по себе.

– Сестра поставила меня в неловкое положение, – сказал Мутаман. – Точней говоря, не сестра, а ты.

– Сеньор, я совершенно не…

Эмир нетерпеливым движением заставил его замолчать. Глаза его больше не смеялись.

– Рашида попросила у меня позволения… хочет пригласить тебя в свой загородный дворец возле реки. Он достался ей после смерти мужа. Красивое место… Она устраивает нечто вроде прощального ужина. Что скажешь?

Руй Диас, растерянно помолчав, ответил:

– Не знаю, что сказать, государь… Но все же мне кажется, это будет против правил и вопреки обычаям.

– Да, – согласился Мутаман. – Совершенно наперекор. Но говорю же – она взбалмошна, своенравна и упряма, привыкла, что все выходит по ее. Но мы с ней ладим, и, если что-то может доставить ей удовольствие, я стараюсь не препятствовать.

– А вы, государь, почтите пир своим присутствием?

– Вряд ли… – качнул головой Мутаман. – Рашида любит, чтобы все вели себя непринужденно, а при мне будут церемониться. Она хочет созвать нескольких своих друзей и потешить тебя нашей музыкой. Похвастаться перед тобой, как я догадываюсь.

– Я должен принять приглашение?

– Почему бы и нет? Рашида порадуется, а ты приятно проведешь вечер.

– У меня, государь, нет подходящей к случаю одежды.

– Да по́лно! Шелковый кафтан-альхуба, в котором ты был тогда, вполне сгодится. Ну или я дам тебе по такому случаю новый. Помимо всего прочего, в этом имении есть наши знаменитые арабские бани, лучшие во всей Сарагосе… – Он сделал вид, что принюхивается. – Там сможешь привести себя в должный вид. После стольких учений в поту и пыли и стольких ночевок в палатке мытье тебе не повредит. А? Как ты считаешь?

– Возможно.

– Не в пример христианам, мы, агаряне, блюдем телесную чистоту – совершаем омовения перед каждой молитвой. Не то что вы, необрезанные, – ходите неопрятные и вонючие, живете по-свински да еще кошек жрете…

– Ни разу в жизни не пробовал.

Эмир расхохотался:

– Так меня пугали в детстве мои няньки и мамки. Будешь плохо себя вести – будешь кошек есть, как христианин. – Он снова рассмеялся. – И я это запомнил. И долго верил, что вы употребляете их в пищу… Скажи, Лудрик, мог бы ты съесть кошку?

– Да съел бы, наверно. В осаде, например, сидя… С голоду чего только не съешь.

– Ничто так не способствует перемене вкусов, как голод, а?

– Конечно.

Мутаман рассматривал Руя Диаса так, словно тот предстал ему в новом свете. Глаза его искрились причудливым сочетанием любопытства и насмешки, и непонятно было, что преобладало.

– Как по-твоему, она привлекательна? – вдруг осведомился эмир. – Она, конечно, уже не в первом цвете молодости и вдова, но все же… Хотелось бы знать твое мнение.

– Вдова или не вдова, но женщина она… – Руй запнулся.

Он хотел бы тут и остановиться, ибо ничего подходящего в голову не приходило, однако Мутаман оказался настойчив:

– Ну, договаривай.

– Я и говорю, государь. Женщина она… Ну… Роскошная.

Эмир снова расхохотался:

– Да? Ты так считаешь? Вразуми меня Всевышний… Я вот никогда не считал ее роскошной женщиной. Но, впрочем, какой с меня спрос – я ведь ее брат. Другими глазами смотрю…

Он снова выглянул в окно, скрестил на груди руки. В небе черный цвет теперь окончательно победил красный.

– Прими ее приглашение, – сказал он, не оборачиваясь.

– Это приказ, государь?

– Можешь считать так. Хотя желание Рашиды – больше чем приказ.

VI

На следующий день Руй Диас отправился за новым конем.

Их у него было два: один – для похода, другой – для боя, и вот этот-то в последнее время стал терять силы и явно проситься в почетную отставку: хозяин убедился в этом, когда преследовали отряд мурабитов. Нужен стал третий конь – здоровый и резвый, способный выдержать предстоящую кампанию с более чем вероятными тяжелыми боями. И вот, во исполнение этого намерения Руй Диас вместе с Минайей и Якубом отправился к Али Фараху – лучшему, как ему сказали, коннозаводчику в Сарагосе, поставлявшему скакунов и для самого эмира.